Никита чуть не сказал, что многие владельцы бросают своих питомцев без зазрения совести, и Грифель – тому пример, но вовремя прикусил язык. Тем более что Марьяна уже с любопытством разглядывала стоявшую на лестничной площадке Виту.
– Марьяш, мы торопимся. Дай мне, пожалуйста, ключи. Я тебе потом все объясню.
– Ты далеко собрался и надолго? – спросила все же сестра, подозрительно косясь за его спину на гостью.
Вита присела и, улыбнувшись Шуше, протянула ему ладонь. Пес осторожно приблизился и обнюхал ее руку, а затем завилял хвостом и звонко гавкнул, будто в приветствии.
– Поразительно! – в один голос воскликнули Марьяна и Никита.
– Он очень подозрительно относится кчужим, боится даже собственной тени, – сказала Марьяна, а Никита добавил:
– Чуть что – писается от страха. Меня увидел – обос… то есть, написал. Стакана для карандашей испугался – опять недержание приключилось.
Вита засмеялась и ласково погладила Шушу:
– Ну что вы, это такой храбрый малыш! Как тебя зовут, красавец?
– Шуша. Его зовут Шуша. А еще у меня есть Грифель! Но я держу его в другой комнате, потому что Грифель размером с мини-динозавра, и у Шуши на этой почве нервный срыв.
– Марьяна, мы торопимся, – напомнил Никита, боясь, что сестра пустится в долгие рассказы о собаках, и Вита из вежливости будет ее слушать.
Марьяна протянула ему ключи, незаметно указала глазами на Виту и вопросительно подняла брови.
– Выполняю условия твоего договора, дьяволица! – не сдержался Никита и, увидев, каким взглядом Марьяна окинула желтые колготки Виты и ее ультракороткую стрижку, чуть не рассмеялся. – Спасибо, Марьяш! Обещаю не гнать, беречь твою «девочку» и отзваниваться.
– Сегодня хоть вернешься?
– Сомневаюсь. Мы по делу, не знаем, насколько быстро управимся, – уклончиво ответил Никита и отсалютовал на прощание ключами.
Его надежды на то, что лед между ним и Витой растаял, однако, не оправдались. Вита пристегнулась и, перейдя на «ты», неожиданно холодно сказала:
– Даже не пытайся о чем-либо меня расспрашивать! Все равно ничего не отвечу. В дороге я предпочитаю молчать. Или спать.
– О"кей, – опешил Никита. – Я и не собирался тебе мешать. Как и приставать, если ты и этого боишься. Можешь быть спокойна. Везу тебя по доброте душевной.
Вита посмотрела на него долгим взглядом, но промолчала, только кивнула и отвернулась к окну.
– Скажи хоть, куда ехать, – вздохнул Никита. – Мысли читать я не умею.