– Ладно, Первиз, я погорячился, ты тоже. Все мы на нервах. Операция только началась, а мы уже несем потери. Да и план наш будет под угрозой, если штурман умрет.
Во двор вбежали запыхавшиеся мужчина и женщина.
– Ты фельдшер? – спросил Хабитулла у мужчины.
– Да, – ответил тот. – Меня зовут Оман Кобар. Со мной Шаиста, моя жена. Она медсестра.
Главарь указал на Корбина.
– Видишь раненого?
– Да.
– Так вот, Оман, ты ставишь его на ноги, или я приказываю убить вас с женой. Других вариантов нет. Зато есть все медицинские препараты и инструменты. При необходимости мои люди соорудят и операционную. Ты все понял?
– Перенесите раненого в дом и уложите на ровный стол. Все, что нужно для осмотра, у меня есть. Потом я скажу, нужны ли препараты и какие именно. Или попрошу время на последнюю молитву.
Бизани не стал дожидаться распоряжения Хабитуллы, окликнул боевиков. Те подняли капитана Корбина и занесли в столовую.
В это время санинструктор, служивший в банде, склонился над Савостиным, какое-то время возился с ним, потом доложил:
– С этим человеком все в порядке, господин. Кровь я остановил, рану обработал. Надо бы зашить ее, но это не на улице.
– Тащите его в подвал, в камеру, – приказал Хабитулла боевикам и обратился к санинструктору: – Там ты зашьешь рану и обработаешь ее еще раз, как следует, чтобы не загноилась.
Бандиты отволокли Савостина в подвал, в камеру, бросили на топчан.
Санинструктор спрятал в кармане ампулу с обезболивающим. Ведь это был наркотик, который он привык принимать сам. Бандитский эскулап по живому наложил четыре шва, обработал рану, вколол капитану снотворное.
Охранник, уже находившийся на дежурстве, закрыл двери и уселся на табурет.
Хабитулла зашел в столовую, где работали фельдшер и его жена.
Женщина что-то сказала мужу.
Тот взглянул на главаря банды и заявил:
– Попрошу оставить нас наедине с раненым. Здесь не должно никого быть!