Мальчишка лет четырнадцати-пятнадцати бежал по тропке, над которой вздымалась отвесная стена камня, а под ней был обрыв. Далеко внизу море билось о прибрежные скалы, полдень жарил плечи и голову сквозь накидку, а разъярённые харп
Путь взбирался выше, к небольшой площадке, с которой открывался безумно прекрасный вид на Седое море. Там мальчишку ожидала фигура в тёмном плаще с капюшоном. Бегун наконец достиг цели и сделал ещё несколько шагов, прежде чем смог остановиться. Он опёрся на дрожавшие колени и старался не упустить дыхание, не глотать воздух слишком жадно.
– Разве я позволял отдыхать?
Тёмная фигура подбросила в воздух длинный железный лом, который вонзился в камень рядом с мальчишкой. Тот едва успел вырвать тяжёлую ношу, шепча слово, пробуждающее чары, когда противник надвинулся на него. Магия придала сил, и отрок смог воздеть своё оружие. Два лома встретились с лязгом, боль прокатилась по рукам, но пальцы не разжались. Он отпрыгнул и перекувыркнулся в воздухе, уходя от второй атаки. Приземлившись, мальчик успел занять боевую стойку, но вновь пришлось бежать. Огромная тёмная фигура наступала, вертя своим ломом «мельницу», тяжёлое оружие словно потеряло вес, превратилось в прутик, так легки были движения.
Противник преследовал неотступно, стремительный и лукавый, его обманные выпады и захваты сулили боль, стоило лишь допустить ошибку. Но мальчишка скользил как угорь, упархивал беспечным мотыльком… пока собранные щепоткой пальцы не ужалили в грудь. Из отрока выбили дух, боль отдалась во всех рёбрах, кожа в том месте лопнула и сквозь светлую ткань проступила кровь. В следующий миг лом противника замер у виска.
–
Названный Оби, морщась, встал.
– Я не ищу побед, учитель, мне достаточно защищаться.
Усталый вздох.
– Одним щитом не отмашешься, не накроешь ни себя, ни кого иного. Упреждающее нападение – лучшая из всех защит, я сам понял это слишком поздно, однако должен передать науку тебе, спасти годы твоей жизни от заблуждений. Если битвы не миновать, Оби, бей первым. Бей сильно и беспощадно.
Отрок поднял глаза на своего учителя, и в этих огромных зерцалах души отражалось лишь упрямство. Человек с такими глазами примет тысячу ударов, но не пожелает ударить сам. Неистовая сила, заключённая в противоестественной доброте.
Обад
– С божьей помощью, оборонюсь, учитель!
Тому оставалось только покачать головой.
– Кажется, я перестарался. Рёбра целы?
Мальчик опустил взгляд на пятно крови, приложил к нему мозолистую ладонь, и та засветилась. Рана под одеждой исчезла, свежая кровь превратилась в бурую корку. Действие усиливающих чар окончилось и лом стал для Оби непомерно тяжёл, так что учитель забрал его.
Они скинули капюшоны.
Обадайя, подросток с наливавшимся силой юным телом, тёмными вившимися волосами, и глазами, что горели внутренним светом. Свыше ему была дарована нежная красота, очаровательная в пухлых губах, пушке, что никак не мог переродиться в щетину, и длинных ресницах. Даже немного сколотый резец казался милым в этой картине.
Его учитель, облачённый в тёмное, был намного выше и очень широк в плечах. Ликом своим мужественный; хоть и не старый, он имел белые волосы, с единственной вороной прядью, заплетённые в косу. Твёрдое лицо выражало покой, но в глубине нечеловеческих глаз застыла печаль. Их радужки походили на ярко-жёлтый янтарь, а от солнца зрачки превратились в тонкие вертикальные щёлочки.