— Санька, ты не драматизируешь ситуацию? — Марьяна с сомнением посмотрела на посеревшее лицо приятельницы. — Может, ты всё себе придумала, а «А.В.» просто холодный себялюбивый и строгий человек. Она уже не молода, и все её проявления более резкие…
— Она такая была всегда. Только Алиса занимала её мысли и только с ней были связаны планы «А.В.».
— Но, Алисы уже много лет нет в семье, в Москве? — Я тронула застывшую фигуру Сани. — Казалось бы, ты должна заменить ей старшую неудачную внучку.
— Кто тебе сказал, что Алиса исчезла из жизни «А.В.»? — Саня встала и молча пошла к подъезду. — Больше говорить на эту тему не хочу.
Мы посмотрели на окна квартиры Дашковых и увидели «А.В.», которая внимательно смотрела на как мы все, опутанные тополиной паутиной возвращались в свои подъезды.
Тем не менее, Санины мрачные откровения не остановили нас с Марьяной.
Я обратилась к брату, и Марк устроил меня на киностудию снова в монтажный цех, где я с трудом продолжала осваивать аккуратное склеивание изображения и магнитки. Руки, несмотря на нитяные перчатки, были порезаны и некрасивы. Мне это не нравилось. Нужно было двигаться дальше.
Через короткое время мне представился такой случай. Я попала в отдел перевода Госкино и так как была очередная летняя запарка, потому что переводчики уходили в отпуска, мне доверили закадровый перевод. Сначала, по монтажным листам, позже уже я сама резвилась, сидя у микрофона, подбирая наиболее интересные и остроумные слова к оригиналу.
Веселая жизнь в отделе перевода меня устраивала. Когда фильм был сложен для перевода и, смотреть его должен был созерцать большой начальник нашего правительства, я бежала в ресторан Дома Актера и там, через огромные окна витрины вытаскивала не очень трезвых, но замечательных профессиональных переводчиков на работу. Они что-то жуя, тогда жвачки не было, приглаживая волосы, поливаясь обильно одеколоном, который я им предусмотрительно приготавливала, затягивая галстук, садились за пульт как новенькие.
Наши шалости нас безумно радовали, кроме моей мамы и брата. Они считали, что это неподходящая компания для меня. Мне нужно высшее образование.
— Ты к 20 годам ничего не успела, — слушала я справедливую отповедь близких людей. — Ты прыгаешь как птичка, а нужно поступать в институт, — закончила мама, строго поджав губы.
— Хорошо — беззаботно ответила я. — В какой ты предпочитаешь?
В результате переговоров решили, что раз я работаю в киноиндустрии, буду поступать на киноведческий факультет.
Экзамены я благополучно завалила из-за полной легкомысленности. Я написала творческие работы, а на общеобразовательных, заболела, довольно тяжело. Просить помощи у Марка, который был в очередной творческой командировке, я не стала и завалилась. Ругали меня все — мама, брат, его семья — в общем, справедливо. Но, я закусила удила и не хотела, чтобы меня как Саню, как вещь ставили, то на одно место, то на другое. Я решила, что найду его сама. Так, что истории перехода всех нас на работу на благо киноискусства не произошло. Может и хорошо.
Приняв решение, я готова была его реализовывать. Как, не знала. В таком задумчивом, нерешительном состоянии я зашла к маме в институт, где работали самые известные театральные критики. Пока я поднималась по торжественной лестнице особняка, в котором располагался Институт Искусств, я встретила несколько, знающих меня еще с детства искусствоведов. Увидев мою печаль и прослушав гнусавую историю про то, что «жизнь, конечно, закончена» потому что я не поступила в высшее учебное заведение, и теперь не могу показаться маме на глаза.
Оба академика страшно порадовались моей проблеме и взялись ее решить. На спор, как профессор Хиггинс и полковник Пикиринг они взялись подготовить меня за месяц, который оставался до экзаменов так, что мне даже не понадобятся шпаргалки.
Мне ничего не оставалось, кроме как поблагодарить и согласиться, хотя Галатеей я себя чувствовала не вполне.
Кто же знал, что напор, которым обладали пожилые джентльмены, превратит меня в пластилиновую массу, из которой они слепили вполне приличного абитуриента.
Я поступила на вечерний факультет и меня устроили на работу в Ученый совет престижного театрального вуза. Кто же мог знать, что вовсе не приобретение профессии станет основой новой студенческой жизни.
Пока я разбиралась со Станиславским, Мейерхольдом, Вахтанговым и другими гениями театрального искусства, Марьяшка нашла себе друга, который готов был спонсировать ее балетные поиски и ласкать и утешать, когда результат был отрицательным.
ebooksa