– Ничего подобного я не говорил. Но само собою разумеется, я ничего не приму на себя в твою защиту, потому что поведение твое не заслуживает никакой защиты. Если ты желаешь, то я повидаюсь с этим джентльменом и передам ему все, что ты хочешь.
В эту минуту воротился лакей с запиской к мистеру Кросби. Мистер Дель потребовал бумаги и конверт и отправил к Кросби следующее послание: «Намерены ли вы спуститься ко мне? Я знаю, что вы в здешнем доме».
– Ради бога, сходи к нему, – сказал Кросби. – Он знает очень хорошо, что я обманул его племянницу, что я рассчитывал получить от него какое-нибудь приданое. Он знает это все, как знает и то, что, когда он объявил мне, что она ничего не имеет…
– Клянусь честью, Кросби, я бы желал, чтобы ты нашел другого парламентера.
– Ах, ты меня не понимаешь, – сказал Кросби в агонии. – Ты полагаешь, что, говоря о приданом, я придумываю только повод к отказу. Нет, не думай этого. Он поймет, в чем дело. Мы объяснялись с ним об этом, и он знает, как страшно обманулся я в своих ожиданиях. Подождать ли тебя здесь или ты приедешь ко мне на квартиру? Или я поеду в Бофорт и там подожду тебя.
Наконец решено было, что Кросби должен уйти из этого клуба и дожидаться в другом клубе результатов свидания Прата.
– Так ты спустишься первым? – спросил Кросби.
– Да, лучше я спущусь, – сказал Прат, – а то, пожалуй, еще он увидит тебя, и тогда может выйти скандал.
При этих словах на лице Прата показалась саркастическая улыбка, которая взбесила Кросби и сильно побуждала его сказать своему другу, чтобы он не беспокоился принимать этого поручения, что Кросби сам устроит свои дела, но он был обессилен и морально уничтожен сознанием своей низости, он потерял всякую способность располагать собою, а тем более показывать свое влияние. Он начал сознавать факт, что за его поступок его следовало наказать – наказать морально, если не физически, – и что без стыда ему не представлялось никакой возможности держать свою голову прямо.
Прат взял записку, спустился в приемную и там нашел сквайра, который стоял так, что чрез открытую дверь мог видеть нижнюю часть лестницы, по которой Кросби должен был выйти из клуба. В виде меры первой предосторожности парламентер затворил дверь, потом поклонился мистеру Делю и предложил ему стул.
– Я хотел видеть мистера Кросби, – сказал сквайр.
– У меня в руках ваша записка к этому джентльмену, – отвечал Прат. – Он нашел за лучшее, чтобы я переговорил с вами, и действительно, при его обстоятельствах это будет лучше.
– Неужели он такой трус, что побоялся меня видеть?
– Бывают поступки, мистер Дель, после которых всякий человек становится трусом. Мой друг Кросби, я знаю, довольно храбр в обыкновенном светском смысле, но он оскорбил вас.
– Так, значит, это правда?
– Да, мистер Дель, к сожалению, правда.
– И вы этого человека называете своим другом! Мистер… я не знаю вашего имени.
– Прат, Фаулер Прат. Я знаю Кросби четырнадцать лет, знаю с тех пор, как он был еще мальчиком, не в моем характере, мистер Дель, бросить старого друга при каких бы то ни было обстоятельствах.
– Даже если бы он совершил убийство?
– О, нет, да он и не совершил убийства.