Домик в Оллингтоне

– Как частный секретарь, он имеет право на некоторое снисхождение, – сказала леди Джулия.

– И в самом деле! Я совсем позабыл. Сделайте одолжение, мистер частный секретарь, сегодня не задумывайтесь долго над великолепием вашего шейного банта, потому что за обедом, кроме нас, никого не будет. Этот случай представится вам завтра.

После этого Джонни был сдан на руки камердинеру и аккуратно через двадцать минут снова явился в гостиную.

Как скоро леди Джулия оставила их после обеда, граф приступил к объяснению своего плана предстоявшей кампании.

– Завтра приедет сюда сквайр со старшей племянницей, с сестрой вашей мисс Лили.

– Как? С Белл?

– Да, с Белл, если ее зовут Белл. Она тоже прехорошенькая девушка, даже не лучше ли своей сестры.

– Ну, об этом надобно подумать.

– Разумеется, кому что нравится. Они приедут сюда дня на три, на четыре. Леди Джулия приглашала мистрис Дель и Лили. Ах да, будет ли еще позволено мне называть ее просто по имени?

– Вот еще! Я бы желал иметь власть давать вам позволения.

– Так с завтрашнего дня начнется битва, которую ты должен выиграть. Мать и младшая сестра не приедут. Леди Джулия говорит, что это так и быть должно, что Лили, услышав о твоем приезде, не захочет приехать сюда. Не понимаю этого! В мое время молодые девицы как нельзя охотнее ездили туда, где надеялись встретиться со своими поклонниками, и право, через это они нисколько не были хуже нынешних девиц.

– Лили, верно, не потому не хочет приехать сюда, – сказал Имс.

– Так говорит леди Джулия, а она, сколько мне известно, никогда не ошибается в делах подобного рода. Она говорит, что гораздо больше можно иметь шансов, если ты будешь ездить туда, чем оставаться здесь, в одном доме с ней. Если бы я вздумал ухаживать за какой-нибудь девушкой, то, разумеется, приятнее было бы, если бы она была поближе ко мне, находилась бы со мной в одном доме. Мне кажется, лучше этого ничего не может быть в мире. У нас составились бы танцы и тому подобное. Но что же делать? Я не мог заставить ее приехать сюда.

– Кто же говорит об этом! Разумеется, не могли.

– Леди Джулия полагает, что в этом ничего еще нет дурного. Ты должен съездить туда, и постарайся, если можно, склонить мать на свою сторону. Я говорю, как понимаю, ты, пожалуйста, не сердись на меня.

– Можете быть уверены, что никогда не рассержусь.

– Я полагаю, что она все еще любит этого Кросби. Конечно, после его низкого поступка она не может любить его очень нежно, это в натуральном порядке вещей, – но она, я знаю, затрудняется признаться, что любит тебя лучше, чем любила его. Вот это-то признание и нужно вынудить.

– Я хочу, чтобы она призналась, что согласна быть моей женой… со временем.

– А если она согласится, так ты будешь требовать, чтобы время это не было отдаленным, не так ли? Я убежден, что ты уговоришь ее. Бедная девушка! Зачем ей сокрушать свое сердце, когда такой молодец, как ты, с большою радостью готов сделать ее счастливою женщиной?

В этом роде граф говорил Имсу, пока последний почти совсем убедился, что на его пути исчезли все затруднения. «Возможное ли дело, – спрашивал Джонни самого себя, ложась спать, – что через две недели Лили Дель согласится видеть во мне своего будущего мужа?» Потом он вспомнил день, в который Кросби с двумя дочерями мистрис Дель приезжал в дом его матери, когда Джонни, в душе своей, переполненной горечью, дал себе клятву считать Кросби вечным врагом. После того дела приняли у Джонни благоприятный оборот, и он перестал уже питать к Кросби сильную злобу. На платформе Паддингтонской станции он покончил с ним все расчеты. Джонни чувствовал, что, если Лили примет его предложение, он в состоянии будет пожать руку Кросби. Этот эпизод в его жизни и в жизни Лили был очень грустный, но он приучил бы себя смотреть на прошедшее без сожаления, лишь бы только Лили убедилась, что судьба, наконец, наделила ее лучшим из двух ее поклонников.