Разговор велся по-гречески. При упоминании заповеди турок бросил на князя презрительный взгляд, будто желая сказать: пес неверный, как смеешь ты упоминать слова Пророка? Но потом, опустив глаза на Лаэль и гребцов, он ответил, пресекая любые возражения или вопросы:
— Ты — они — пойдете все.
С этими словами он повернулся к сидевшим во второй лодке и, возвысив голос, чтобы его было слышно сквозь завывания ветра, крикнул:
— Выходите.
В лодке находилась женщина в богатых одеждах, скрытая плотным покрывалом, а также ее спутник, на которого князь воззрился с изумлением. Одеяние этого спутника его озадачило: только после того, как он, повинуясь приказу, шагнул на причал и встал во весь рост, князь понял, что это мужчина, послушник Сергий.
Чтобы объяснить их присутствие в замке, достаточно вспомнить разговор, состоявшийся между ними во дворце Гомера. Они двинулись из Терапии в полдень и, как это принято у лодочников, которым нужно пройти из верхней части Босфора, по наклонной линии пересекли пролив до азиатского берега, где, как считается, течения более предсказуемы и двигаться вниз проще. Когда над Алем-Даги начали сгущаться тучи, они следовали обычным маршрутом, и тут княжне Ирине был задан тот же вопрос, что и индийскому князю. Что она предпочтет — высадиться в Азии или вернуться в Европу?
Княжна разделяла общее для всех греков недоверие к туркам. Ее с детских лет пугали историями про женщин, попавших к ним в плен. Она предпочла бы направиться к Румелихисару, однако гребцы заявили, что уже слишком поздно, а потом добавили, что устье речушки рядом с Белым замком свободно, туда можно добраться до того, как налетит буря; доверившись их суждению, княжна согласилась.
Оказавшись на причале, Сергий откинул куколь и собирался было заговорить, однако тут ветер подхватил его волосы, швырнув в лицо длинные пряди. Увидев, что он временно ослеплен, княжна сама взяла слово. Откинув покрывало, она обратилась к офицеру:
— Вы — комендант замка?
— Нет.
— Кто мы — гости или пленники?
— Не мне это решать.
— Тогда передай коменданту следующие слова. Скажи, что я — княжна Ирина, по праву рождения — кровная родственница Константина, императора греков и римлян; что я признаю эту землю законной собственностью твоего повелителя султана, я сюда не вторгалась, а лишь ищу временного убежища. Передай, что если я окажусь в замке в качестве пленницы, ему придется ответить за это перед моим венценосным родичем, который, безусловно, потребует возмещения; с другой стороны, если я войду туда в качестве гостьи, то лишь на том условии, что мне будет позволено столь же беспрепятственно его покинуть вместе с моим другом и слугами сразу же после того, как утихнут ветер и волны. Да, и еще одно условие: обращаться со мной следует так, как это приличествует моему положению, комендант должен лично предложить мне лучшее, чем замок располагает для приема гостей. Я дождусь его ответа здесь.
Офицер, при всей своей неотесанности, слушал с изумлением, которое даже не пытался скрывать; впечатление на него произвела не только сама речь и даже не сила духа говорившей; его зачаровало ее непокрытое лицо. Ни в одном, даже самом прекрасном, сне об идеальном мусульманском рае не видел он подобной прелести. Он застыл, глядя на собеседницу.
— Ступай, — повторила она. — Скоро пойдет дождь.
— Как мне тебя представить? — осведомился он.
— Княжна Ирина, родственница императора Константина.
Офицер склонился в низком поклоне и поспешно зашагал в сторону замка.
Его подчиненные остались стоять на почтительном расстоянии от пленников — именно таковыми являлись сейчас искавшие убежища, — позволив им всем сойтись вместе: князь и послушник стояли на причале, а княжна и Лаэль сидели каждая в своей лодке.
Несчастье — бесцеремонный распорядитель празднества; оно не берет своих жертв за руку, не называет по имени, оно вынуждает их обратиться друг к другу за помощью. Именно так и поступили теперь пассажиры двух лодок.
ebooksa