– Привидение, козел – все это пахнет колдовством, – заметил один из соседей Гренгуара.
– А этот сухой лист! – добавил другой.
– Нет никакого сомнения, – заключил третий, – это колдунья, у которой стачка с «мрачным монахом», чтобы грабить офицеров.
Сам Гренгуар был недалек от того, чтобы найти все это ужасным и правдоподобным.
– Женщина Фалурдель, вы не имеете ничего больше сообщить правосудию? – величественно спросил председатель.
– Нет, разве только то, что в протоколе мой дом назвали покосившейся, вонючей лачугой, а это обидно! – заявила старуха. – Все дома на мосту не бог весть какие, потому что битком набиты людьми. А все же мясники не перестают селиться там, хотя это люди богатые и жены у них – красивые, порядочные женщины.
Прокурор, в котором Гренгуар нашел сходство с крокодилом, поднялся.
– Замолчите, – сказал он. – Прошу господ судей не терять из виду, что на обвиняемой нашли кинжал. Женщина Фалурдель, принесли ли вы с собой сухой лист, в который превратился экю, данный вам демоном?
– Да, милостивый государь, я его нашла. Вот он.
Судебный пристав передал засохший лист «крокодилу», который зловеще кивнул головой и передал лист председателю, тот препроводил его прокурору церковного суда, и лист обошел весь зал.
– Это березовый лист, – сказал мэтр Жак Шармолю. – Новое доказательство колдовства.
– Свидетельница, – заговорил один из советников, – к вам вошли два человека – человек в черном, который потом исчез и поплыл по Сене в одежде монаха, и еще офицер. Который из двоих вам дал экю?
Старуха с минуту подумала и сказала:
– Офицер.
В толпе пробежал шепот.
«А, – подумал Гренгуар, – это показание поколебало мое убеждение».
Между тем снова вмешался мэтр Филипп Лелье, королевский прокурор:
– Напомню господам, что в своем показании, записанном у его изголовья, убитый офицер заявил, что в ту минуту, когда к нему подошел человек в черном, у него мелькнула мысль, не мрачный ли это монах. Этот человек уговаривал его сойтись с обвиняемой и на замечание, что у него, капитана, нет денег, дал ему экю, которым офицер заплатил Фалурдель. Стало быть, это экю – бесовская монета.
Это заключительное слово, по-видимому, рассеяло все сомнения Гренгуара и других скептиков из числа слушателей.
– У вас, господа, в руках обвинительный акт, – прибавил королевский прокурор, садясь, – вы можете найти в нем подтверждение показания Феба де Шатопера.