Боги

На пятый месяц туман рассеялся, но Гера быстро заставила выживших эгинцев вспомнить поговорку о том, что «не понос так золотуха»: остров превратился в террариум. Ядовитые гады лезли из колодцев, ручьев, щелей в земле… ну, словом, отовсюду. В конце концов население острова дружными рядами сошло в Аидово царство, но Эака и это не особо смутило: он сидел себе под дубом и занимался наблюдениями над муравьями.

Выжившие сыновья Эака скитались где-то в окрестностях, оплакивая свое право на наследство.

В конце концов их стоны так достали сына Зевса, что тот воззвал к бате: мол, так и так, я был таким благопристойным и законопослушным, а мне тут жителей перетравили, ну сделай же ты хоть что-нибудь!

В ответ в дуб, под которым расположился царь, бумкнула молния. Иной бы увидел в этом тактичную олимпийскую просьбу «отлезть и не беспокоить» или, на худой конец, инструкцию о том, как вредно сидеть под дубами во время грозы… но оптимист Эак сходу рассмотрел знамение от родителя. Посмотрев на муравьиную кучу – предмет своих недавних наблюдений – он озвучил притязания поконкретнее: «Эх, вот бы мне столько подданных и таких же трудолюбивых, как эти муравьи!» И вопросительно вперился в небо.

Небо ответило многозначительной гримасой, Эак плюнул и завалился спать, причем снил муравьев, которые превращаются в людей.

Проснулся Эак под обожженным дубом без муравьиной кучи. И не успел еще огорчиться – мол, как так, и сон наврал, и энтомологию мне изгадили – как к нему подбежали сыновья с воплями: «Папо, папо, там люди из муравьев выросли!»

Опять же, другой бы строго выговорил сыновьям за употребление галлюциногенных грибов, но оптимист-Эак тут же пошел, познакомился с подданными и рванул приносить благодарственную жертву.

Так появился народ, который начали называть мирмидонянами (муравьями). Злые языки поговаривают, что народ не сразу оставил старые привычки: приветствовать друг друга усиками, выделять кислоту и кучно валить любого, заползшего на их территорию. Но постепенно все наладилось.

Из вполне достоверных источников

После смерти царь Эак стал одним из трех судей в царстве Аидовом. Утверждают, что по следующей причине: «Да ладно, у него подданные – из муравьёв! С таким уровнем пофигизма у меня он точно приживётся».

49. Эй, моряк, ты слишком долго плавал…

Если у Аполлона и Артемиды вполне получался мелкий, но грозный геноцид, то Дионис, будучи вечно под мухой, почти всегда пребывал в хорошем настроении. А потому геноцид у бога вина получался веселый и с выдумкой.

Как-то, например, Дионис пошел проветриться на берег моря, а в это время к берегу причалили тирренские морские разбойники.

Увидев нечто юное, красивое и пребывающее в тихой алкогольной прострации, разбойники это что-то с удовольствием сцапали и уволокли на корабль. Дионис не возражал. Он в принципе был не в том состоянии, когда можно связно возразить. Он только замечал время от времени, что «хорошее вино попалось», потом добавлял, что «и грибы неплохие» и неопределенно хихикал.

Разбойники тащили добычу на корабль и подсчитывали денежки от продажи такого раба. Дионис охотно шел, время от времени удивляя окружающих фразочками: «О! Море розовое!» или «Почему моллюски поют?»

Все были до жути довольны друг другом.

Развлекуха продолжилась на корабле, где улыбающегося Диониса начали заковывать в цепи. Цепи боялись то ли божественности, то ли перегара, а потому падали.

Дионис улыбался. Разбойники удивлялись, но с маниакальным упорством заковывали его опять. Цепи отвечали им на это печальным «плюх» на палубу.

В конце концов нашелся умный кормчий, который такой паранормалки испугался.

– Народ! – воззвал он к остальным. – Что-то у вашего этого пленника смазливое лицо, неадекватный вид… цепи вот на нем не держатся… вы что, бога на корабль приперли?! А ну-ка положьте, где взяли, а то ох, и огребем!