— Ась? — наклонил ухо старец. — Странно, говоришь? Ничо странного, так повинно быть. Человека чтоб сгубить, бесам сто шкур спустить надобно. Человече — тварь живучая, так и лезет, так и лезет…
— А нормальные люди вокруг Читы есть? Не зараженные?
— Ась? Нормальные? — Бродяга пожевал полустертыми протезами. — Китайцы, буряты когда наведаются, но близь не входют, робеют… Видал, вокруг ограды оберегов сколько навешали? А этих-то полно, мелюзги всякой… Иные слова промолвить не могут, к таких не пользую. А те что говорят — тех навещаю, дитяток лечу, да…
— Но тебе же выгодно, чтобы они умирали?
— Ась? — Старик словно засыпал на ходу. — Отчего умирают? Дык надоели мы матушке-земле, хуже редьки горькой. Замучилася с нами, непотребными…
Коваль разглядывал пустые стены клуба. Щуплый дикарь Буба чуть ли не стонал от восторга, вплотную приблизившись к огню. Сквозь его синюю, прыщавую кожу проступали сосуды.
«Долго не протянет, стареет на глазах», — подумал Артур. Коваля передернуло от ужаса, когда он представил себе, каково пройти жизненный путь за двадцать пять лет. Сгореть, как бикфордов шнур, не успев запомнить родителей, не набрав знаний предыдущих поколений, не выучив даже все слова, которые гуляли в племени…
— Не жилец твой Буба… — словно расслышав мысли президента, проскрипел Бродяга, — Не горюй, другого найдешь…
— А ты уверен, что собрал всю свою поэму? — полюбопытствовал Коваль.
— Ни в чем я не уверен… — искренне поделился мортус. — Время — штука скользкая, сквозь пальцы утекает.
— А что будет, когда соберешь? — спросил президент. — Ты станешь бессмертным?
— Боюсь… — прошамкал старик. — Не успеть боюся…
— Боишься?! Столько лет живешь, не отвык еще бояться?
— А тебе рази помереть не страшно? — Мортус повернулся всем телом, задышал тише.
— Страшно, еще как, — кивнул президент. — Но так, как ты жить — я бы с тоски помер.
— А как надо жить? — озаботился мортус, затрясся мелко. — Ну-ка, ну-ка, поделись, а то я молодой, не нюхал пороху. Как жить, под пули лезть, вот как дурочка та? — Бродяга имел в виду молодую атаманшу городка.
— Мне девка эта шальная все равно ближе, чем ты, — Коваль посмотрел за окно, на бывший гарнизонный плац, где атаманша, уперев кулаки в бедра, зычно материла подчиненных. — Она слышит, она видит, она живет, старик. А что видишь ты?
— Знаешь, почему тебя не прибили? — сменил тему Бродяга. — Глянулся ты Варьке, не велела стрелять. А могли бы и пульнуть, во как…
— Я заметил.
— Что ты заметил, дитя? Она ведь теперь тебя так просто не выпустит. Мужики толковые в городке в цене.
ebooksa