— Выпустит, куда денется… — Коваль поймал себя на том, что издали любуется Варькой. Кажется, атаманша ни минуты не сидела на месте. То руководила выгрузкой дров, то снаряжала бригаду копателей на углубление рва, то чихвостила патрульных. — А не выпустит, с собой возьму!
— Ты ж говорил, женат, а президент? — хихикнул старец.
— Жену не променяю, — улыбнулся Коваль, цепко вглядываясь в мини-парад на плацу. — Семью никогда не променяю, а вот генералов толковых у меня мало…
— Не бросит она Читу… — покачал головой мортус. — Да и не верит никто, что отсюдова выбраться можно. Мари кругом, там дрянь всякая…
— В том-то и дело, — встрепенулся Артур. — Ты ведь лучше их всех знаешь, что болота кругом сжимаются. Если не прорываться, городок погибнет. Знаешь, а сидишь! Кстати, остались еще такие, как ты?
Бродяга пожал плечами.
— Черные, может, есть, такие как… неважно. Ежели к трону бы не лезли раньше времени, составили уже стих, это точно…
— Завидуешь им?
— Им легше, вот что. Легше им стих собрать. Поздно понял я…
— Так еще не поздно? — зло подначил Коваль. — Силищи-то в тебе за десятерых! Что тебе стоит всех местных покрошить? Глядишь, стишок и составится, на Олимп вознесешься!
Бродяга невесело хохотнул.
— Потешаться изволишь? Я на белое обречен, человече. Сколь угодно ненавидеть могу людишек, зубами скрипеть, а слова не добьюся… Токмо через покаяния, через мирные проводы, через ласку благость мне дается…
Старик кутался в шубу, его тощие ноги казались отекшими из-за нескольких пар вязаных шерстяных носков. Глубокие морщины его коричневых щек навсегда пропитались дымом костра, глаза затянуло пленкой, как у змеи.
«Сколько же ему лет? Даже подсчитать непросто… Я бы рехнулся, повесился бы тут один! Живет, живет, ничем не болеет, ни зверь его не берет, ни огонь, ни пуля… Живет, собирает свой стишок и уже забыл, для чего живет… Так, по инерции…»
— И долго тебе еще последние слова собирать? — спросил Артур.
Бродяга почесался, промычал неопределенно, отправил в рот пригоршню ягод.
— Слушай, мне надо дойти до Байкала, — приступил с другой стороны Артур, — Одному трудно, лошади нет, и грудь еще не заросла. Там, в Улан-Удэ, буддийский дацан, школа, слышишь? Там мне помогут, найдут дракона, найдут друзей. Я в тайге не боюсь, но здесь не тайга, а черт знает что…
— Пошто врешь-то?
— Не вру… — опешил Коваль.
— Аи, молод еще мне башку дурить, — старик приподнял палец, крепыш по имени Лука тут же подсыпал ягод. — Ведомо мне, что ты за мной пришел… Вот только не уверен, идти ли с тобой.