Коваль намеревался просто обойти капитана, но в последний миг передумал. Словно почувствовал слабый укол в сердце.
– Ладно, давайте машину…
Однако в следующие полчаса ничего страшного не случилось. Артур уверился, что чутье на сей раз ему изменило. После событий в подземельях Сардинии ему на каждом шагу мерещились кошмары, и постоянно зудели незажившие ранки на спине и затылке. В целом построенные для смотра части смотрелись не так уж отвратительно.
Президент объехал их, не торопясь, вплотную, старательно вглядываясь в лица. При свете факелов, под звездным небом, он многого мог не разглядеть, но общее впечатление осталось не самое плохое. Он лично выдернул из строя семнадцать человек пьяных, их на месте обыскали, отняли ремни и отправили под арест.
Артур предполагал, что за внешний вид придется арестовать не меньше сотни.
– Слушать всем! Приказ главнокома-а-андующего… – понеслось по рядам.
Через промежутки времени зычные голоса капралов стихали, чтобы дать возможность сделать свою работу переводчикам.
– …Согласно уставу военного времени, с этой минуты… всякий, нарушивший приказ старшего по званию, считается военным преступником и подлежит немедленному суду полевого трибунала. Главный полевой трибунал приведен к особой присяге и уже начал свою деятельность. Главному трибуналу подчиняются полковые полевые суды, членов которых я назначу в течение двух часов…
Слушали напряженно, вытянув шеи. С тревогой поглядывали на пулеметчиков, расставленных вокруг приземистого каменного строения – бывшей деревенской бойни. Там располагалась временная гауптвахта, там сейчас держали больше сотни арестованных. Очень многие надеялись, что с появлением президента России их товарищей выпустят. Но вместо освобождения к бойне стянули казаков и еще каких-то незнакомых англичан с пулеметами…
– Господин президент, прибыли на шлюпках ваши морские экипажи, всего сто шестьдесят человек… – вполголоса доложил ординарец.
– Генерал, распорядитесь, чтобы всем выдали автоматы и по три запасных рожка. У нас половину оружия отняли пираты.
– Слушаюсь!
Коваль выскочил из броневика, кружился вихрем в толпе офицеров, еле успевая отдавать приказания. Он кожей чувствовал, как утекает отпущенное время. Расшатавшуюся дисциплину следовало восстановить именно сейчас, раз и навсегда. Другой возможности могло не представиться!
– Капитан Семенюк, забирайте моряков в оцепление. Поставите их коридором, как мы тренировались в Катании, чтобы могли одновременно держать под обстрелом весь этот лужок, что вы превратили в плац. И вот что… Моряки вам верят. Обрисуйте им задачу. Объясните, что положение трудное, на них – вся моя надежда. По беглецам – стрелять без предупреждения.
– Всё понял. Не сомневайтесь, ваше высокопрсхство, ребята не подведут!
Глашатаи через рупор продолжали выкрикивать статьи приказа. По войскам прокатилось первое недовольное волнение, когда на центр площади, между развернутых колонн, моряки выкатили три виселицы на подвижной платформе.
– …Арестованы и немедленно будут преданы полевому суду девятнадцать мародеров, воровавших имущество у мирного населения. С этого момента отменяется наказание в виде долговременного ареста… Перечень проступков, за которых, согласно статьям шестнадцать, семнадцать и двадцать боевого устава, назначается смертная казнь через повешение: воровство у местного населения, любое насилие в отношении гражданских лиц, самовольный захват помещений и имущества, осквернение церквей и храмов любых конфессий, а также кладбищ и захоронений…
Полки заволновались не на шутку. Казаки с шашками наголо вывели арестованных. Прозвучала команда «примкнуть штыки». Конные разъезды шагом выехали вперед, заняв свободные коридоры между пешими подразделениями. Некоторые, самые шустрые из задних рядов, попытались скрыться или двинули за оружием, но их тут же стали перехватывать британские подводники с пулеметами и верные присяге русские мотострелки. Обошлось почти без стрельбы, присмиревшие буяны вернулись в строй.
– …Согласно статьям восемнадцать, девятнадцать и двадцать один… назначается смертная казнь через расстрел за следующие воинские преступления: самовольное оставление вверенного поста, сон на посту, утеря оружия, порча оружия, членовредительство… неподчинение приказам, самовольное оставление места дислокации, обозначенного старшим, самовольное изменение маршрута передвижения, подстрекательство к мятежам и неповиновению…
Тем временем мародерам был зачитан приказ. Первые трое отправились на виселицу. Четверо пытались вырваться, их застрелили на месте. После того как покончили с теми, кого схватили в садах Генуи, перешли к откровенным саботажникам.
ebooksa