Летчик 4

Пока продолжаем снижаться с повышенной вертикальной скоростью – текущая высота по отношению к расстоянию до полосы всё-таки великовата. Можно ещё чуток увеличить вертикальную, чтобы войти в нормальную глиссаду. Ещё немного протянем и начну уменьшать уголок. Скорость чуть высоковата, но мы на выходе обороты попозже добавим, и она как раз упадёт до нужной. До порога полосы приблизительно на глазок вёрст шесть. В привычных мне километрах это практически столько же. Не буду мелочиться. Поэтому и высота должна быть около трёхсот метров. Где-то так и получается по высотомеру. Теперь самое главное убедиться, что никто не собирается в этот момент на взлётку выруливать! Ну или садиться на неё же с какой-нибудь другой стороны… Бывали, знаете, прецеденты…

Пора. Уменьшаю визуально угол тангажа, соответственно уменьшается и вертикальная скорость, и путевая. Уплывают под самолёт домишки. Нос самолёта в точку выравнивания! Триммер. Обороты… Обороты пока не трогаю, слежу за поведением самолёта. Однако, начинает проседать. Извините за выражение, но такие вещи сразу задницей чувствуются! Вот теперь РУДы вперёд. Левой ладонью подталкиваю руку инженера и тут же останавливаю, придерживаю от дальнейшего поступательного движения.

Самолёт немного вспухает, придавливаю его, опускаю нос машины, держу на намеченной линии снижения, снова направляю нос машины в точку начала выравнивания. Левая моя рука так и лежит поверх ладони инженера. Скорость! Обозначаю пальцами движение назад, и бортинженер понимает меня правильно – чуток прибирает обороты. Вот так хорошо. Ещё чуток подкрутим триммер на себя. Отлично! Идём по глиссаде ровно, словно по ниточке.

Проходим над крышами, трубами и доро?гой, успеваю заметить задранные вверх головы зевак, мелькает ограждение периметра аэродрома с полосатыми чёрно-белыми столбами. Вот и намеченный мною торец посадочной полосы. Обороты на малый газ, штурвал плавно на себя… Крен! Убираю… Ещё на себя… скорость падает, падает, на себя… На себя… Есть касание! Колёса раскручиваются, отдают на корпус вибрацией, но самолёт ещё летит… Словно никак не хочет покидать родную стихию и возвращаться на землю. Зато касание настолько плавное и мягкое, что вертикальной перегрузки никакой нет!

Падает скорость, машина опускается на стойки и чуть на них проседает, тяжело при этом вздыхает, встряхивает крыльями. Ну это-то то и понятно, мне и самому там, в небе, лучше и легче. Там я почти свободен. Если бы ещё и мог самостоятельно летать… Как птица…

По инерции скатываемся в сторону, мнём колёсами редкую выгоревшую траву, катимся к месту стоянки. Там плавно торможу и даю команду на выключение двигателей. Переглядываемся с Игорем, отстёгиваемся и дружно подрываемся с места, покидаем кабину и оставляем самолёт на бортинженера. Потребности в лесенке ни у меня, ни у Сикорского нет, поэтому поочерёдно приседаем на обрезе открытой двери и, придерживаясь рукой за пол, спрыгиваем вниз, на землю. Так же молча отходим к ангару, прячемся в его тени от послеполуденных горячих солнечных лучей.

Сикорский не выдерживает первым. Это-то понятно – изобретатель и конструктор переживает за своё детище.

– Ну, как?

– Отличный самолёт! И в управлении лёгкий, и летит выше всяких похвал, – не задерживаюсь с ответом.

Дальше обычные авиационные разговоры, о которых скучно рассказывать. Да и неинтересны они не специалисту. Основные интересующие меня вопросы решаю отложить «на потом». Не здесь их обсуждать нужно…

– Если следовать твоему совету, то придётся утяжелять машину. Усиливать дополнительно броневую капсулу. Интересно, что из этого в конечном итоге получится? Хотя-я… Должно мощности моторов хватить! – подвёл итог Сикорский. – Ну что? Поехали пообедаем?

По общему согласию отобедать решили в «Астории». А что? Дело-то стоящее! Всё-таки новая машина, новые моторы, усиленная конструкция фюзеляжа и крыльев. Центроплан и лобовая часть обоих профилей снизу и сверху зашита самой тонкой фанерой, что значительно увеличивает жёсткость крыла. Соответственно и его грузоподъёмность. Ну, тут не всё так однозначно, многое и от двигателей зависит. Нужно на практике проверять. Расчёты расчётами, а практический опыт лучше всего. Да и не будет заказчик на наши цифирки смотреть. Ему лучше объём и количество груза в натуральном виде показывать. Вот тогда он действительно впечатлится! И деньги заплатит. На заказы расщедрится. И это не только частника касается, но и госслужащего. Всё-таки основной заказ у нас казённый…

Сидим, неторопливо обедом наслаждаемся. Ну и разговоры ведём, планы дальнейшие строим. Не без этого же… Слишком много положительных эмоций у нас после полёта. Вот только на этот раз по молчаливому согласию спиртное решили проигнорировать полностью. И Игорь за рулём, и у меня никакого желания продолжать вчерашний загул нет. Хотя помню, ходила у нас в курсантской среде ещё в той моей бурной молодости подходящая как раз вот для подобного момента поговорка: «Если лётчик не курит, то к нему нужно присмотреться. А уж если не пьёт, то надо гнать его из авиации…» Было… Всё когда-то было… И семья была, жена и дочь… Ух, как внезапно накатило!

Голову опустил, стараюсь глаза не поднимать. Ну нет абсолютно никакого желания свои эмоции демонстрировать. Публика в зале хоть и степенная, воспитанная, но нет-нет, а иной раз в нашу сторону поглядывают. И перешёптываются между собой тихонечко. Узнали. Кого конкретно из нас, даже гадать не хочу, не до того мне сейчас. Вот лучше сельтерской газированной бокал выпью. С пузыриками…

– Сергей Викторович? Игорь Иванович? Не помешаю своим присутствием?

Ну, вот. Сглазил! Поперхнулся! Слишком неожиданными оказались для меня прозвучавшие чуть сбоку и сверху слова. Даже пузырики в нос шибанули, заставили скривиться, поперхнуться. Но это и хорошо! Теперь выступившую в уголках глаз предательскую влагу можно на это дело списать…

А Игорь-то уже расстарался, на ноги вскочил, раскланялся в приветствии. Хотя, голос-то у гостя знакомый…

Приподнял подбородок, покосился глазом на неожиданного визитёра. М-да. А ведь придётся вставать и здороваться, отбрасывать в сторону мои воспоминания и последовавшее за ними поганое настроение… Да не просто вставать, а лихим чёртом вслед за Сикорским на ноги подрываться, потому как это САМ Эссен, Николай Оттович, Командующий флотом на Балтике почтил нас своим личным присутствием. И за «визитёра» мысленно у него прощения просить!

О, да за ним ещё и адъютант замер соляным столбом, давнишний мой знакомец по Ревелю старший лейтенант Ичигов Алексей Владимирович. Улыбается мне довольно.

А Эссен между тем продолжает: