– Владимир Фёдорович, ну какие могут быть выводы? Если мы там выступали в роли простых извозчиков?
– Извозчиков, говорите? Да ещё и простых? Хотел бы я, чтобы у меня подобные извозчики в подчинении находились! – хмыкнул и пошутил Джунковский. И мгновенно из добродушного старого знакомого превратился в строгого Главу Отдельного Жандармского Корпуса. – Не прибедняйтесь! Я вас, полковник, не первый день знаю. Так что прекратите Ваньку валять и рассказывайте!
– «Господин»…
– Что? – не понял моего уточнения хозяин кабинета.
– Я говорю, потрудитесь обращаться ко мне «господин полковник», – и пока Джунковский приходил в себя от этакой моей вольности и наглости, продолжил. – Владимир Фёдорович, ну вы же действительно меня давно знаете. Неужели и впрямь думали меня подобной ерундой с панталыку сбить? Не получится! Ничего я вам не расскажу. Подписка не даст!
– Да знаю я! – отмахнулся Джунковский. – А вдруг получилось бы? И опять же я не прошу у вас все подробности рассказывать? Мне выводы ваши нужны. Вы-во-ды! Общие! И только. Кстати, присаживайтесь…
И сам вернулся в своё законное начальническое кресло. Помолчал несколько долгих секунд, пристально взглянул мне в лицо и ещё раз махнул рукой. Несколько неожиданный жест со стороны генерала.
– Я вчера распорядился с утра за вами автомобиль отправить. Так он сегодня сломался! Видите ли, сломался! А заменить его другим никто не догадался! Представляете, с кем приходится работать? А теперь у нас времени на предварительный разговор не хватает! Потому как нам с вами назначено на четырнадцать часов! Великий князь самолично распорядился… – и взгляд генерала упёрся в огромные напольные часы, как раз в этот момент начавшие отбивать полдень под донёсшийся с улицы глухой пушечный выстрел. – Знаю я про эти расписки. Как не вовремя Батюшин с ними подсуетился… И я не требую рассказывать все подробности вашего задания. Но выводы-то свои можете в двух словах обрисовать?
А, действительно, что я тут выпендриваюсь? Секреты ведь с меня не требуют выдавать? Да и какие там могут быть секреты? Для того же Джунковского, например? Никакие. Это всё ведомственные трения и подковёрные игры. Хотя, подпись-то я ставил… Но ведь и рассказывать ничего из произошедшего действительно не собираюсь. А выводы… Выводы можно и озвучить.
– Полагаете, мы лишь отодвинули сроки? – задумался Владимир Фёдорович после моих слов. – Подробнее можно?
– Нет. Не смогу объяснить. Это где-то на подсознательном уровне произошло. Вижу и понимаю, а вот словами объяснить… Увы.
– Да-а. Одного у вас не отнять, Сергей Викторович, умеете вы удивить… – задумался в свою очередь генерал. – Ладно, придётся рассказать о ваших подсознательных выводах. Пусть думают, да Батюшина теребят…
– Владимир Фёдорович, а не расскажете, как всё прошло-то? – воспользовался я короткой паузой. А что? Время-то ещё есть. До дворца добираться недолго. Даже пешком можно за пятнадцать минут свободно дойти. Ну не за пятнадцать, но за полчаса-то точно…
– Что прошло? – вынырнул из своих дум Джунковский.
– Подписание договора о перемирии…
– Да как прошло… Обычно прошло. Встретились на станции. Кайзер с представителями в царский вагон перешёл. Там и подписали всё.
– И никто не помешал?
– А кто помешает-то? Если все вокруг думали, что государь у вас на борту находится?
– А дальше-то что?
– Дальше… – задумался генерал. – О том не меня спрашивать нужно. Мы с вами сошки маленькие, нашего мнения никто и не спросит. Могу предположить, что с турками мы воевать продолжим. Вряд ли они успокоятся и просто так смирятся с потерей Босфора…