— Спасибо. Перевяжи меня, пожалуйста, я не хочу умирать сейчас.
«— Кто ж хочет», — мрачно подумал я, кивнул и кинулся к пассату, размолоченному пулями. В голосе Хельмута слышались странные нотки, какое-то капризное отчаяние, совершенно этому человеку не свойственные. Во всяком случае, я так думал.
Досталось пассату крепко. Я торопливо открыл дверь, смахнул с заднего кресла осколки стекла, слегка поранив ладонь, и извлек с задней полки нашу походную аптечку. Спасибо супермаркету в Бонне, самое главное мы взять успели.
— Никогда никого не перевязывал, — признался я, разматывая бинт. — Да и руки у меня не из того места растут, так что командуйте. И, пожалуйста, побыстрее — возможно, моя помощь нужна остальным. Никто больше не шевелится, но вдруг кто выжил…
Хельмут короткими, рублеными фразами шаг за шагом диктовал мне, что делать. Каждое слово давалось ему с трудом, вызывая приступы боли в пробитой груди, и ему приходилось говорить экономно. Похоже, пуля прошила легкое. Она осталась в теле, и извлечь ее я бы не сумел никаким образом.
— Хельмут, я боюсь, что это не слишком поможет…
— Знаю, ранение смертельное, — коротко кивнул бледный, как смерть немец. — Я ж сказал — не хочу умирать сейчас. Хочу сперва добраться до этого фрукта, а потом отдать концы. Очень на тебя надеюсь. Будь добр, делай, что я говорю.
Что ж, надежда умирает последней, но ее очередь, пожалуй, уже наступила. Так или иначе, я выполнил все, что велел Хельмут — снял с него куртку и рубашку, едва не свалился в обморок при виде отвратительной дыры на правой стороне груди, с трудом взял себя в руки и обработал рану ваткой с перекисью водорода или чем-то наподобие. Не знаю, что точно было в этой маленькой белой бутылочке с немецкой надписью, но явно что-то дезинфицирующее.
Хельмут при этом страшно захрипел, закатив глаза, и Берта возмущенно зарычала, оскалившись и грозя вцепиться мне в шею. Немец наощупь провел рукой по шершавому, усыпанному осколками стекла асфальту и схватил собаку за лапу. Та сразу притихла, только склонила умную голову к хозяину.
Я не был уверен, что такие меры сильно продлят муки Хельмута. Уж не проще ли погасить свет сейчас? Я бы оказал эту услугу достойному человеку, понял бы его желание остановить весь этот кошмар, хотя бы для себя лично, но Хельмут оставался неумолим. Я замотал тело раненого, создав бинтовой корсет, который протянулся от нижних ребер до верхней части груди. Всего этого надолго не хватит, придется спешить из последних сил, после очередной бессонной ночи, с чернеющими кругами вокруг глаз. Тело просто может подвести, не послушаться в один прекрасный момент, и мы на бешеной скорости вылетим с шоссе в кювет или сорвемся с моста в реку.
— Спасибо, — выдавил Хельмут. — Все, иди к остальным. Я поползу к машине.
— К какой?! — в отчаянии всплеснул руками я, выпученными глазами судорожно провел глазами по кемпингу и одернул себя. — Хельмут, ждите здесь. Мицубиси цел, кажется. Надеюсь, никакая шальная пуля не пробила движок. В общем, будьте тут, я осмотрю остальных и подгоню машину.
— Хорошо. Быстрее, пожалуйста, — Хельмут с трудом договорил и снова весь сморщился.
Переполняемый отчаянием, я начал метаться по площадке, с каждым разом все больше теряя надежду. Лежащий лицом в траве Виктор, почти успевший добежать до какого-то трейлера, без сомнения уже не жил — всю спину залила кровь, насквозь пропитавшую серую футболку. Мертвые пальцы сжимали винтовку, и ничто не заставило бы меня вырвать из них оружие.
Бедняга Беатрис, самая молчаливая и скромная из всей нашей компании, осталась в машине, в моей машине — форд тоже не пощадили, передние сиденья с вылезшей там и сам набивкой напоминали выпотрошенные от частых упражнений мишени в тире. Девушка в момент атаки находилась недалеко от автомобиля и попыталась укрыться на заднем сиденье. Мне хватило на миг заглянуть внутрь, чтобы все понять.
Никто не выжил, никто. Терри с пробитой головой, Керстин, нашпигованная пулями в луже собственной крови и, кажется, еще и внутренностей, и даже Бастиан, находившийся в момент атаки в самой удачной позиции — он возвращался из «туалета», расположенного прямо за массивным домом на колесах. И за каким же хреном он высунулся, когда началась пальба, а не сросся со стеной?
Выстрел отколол часть черепа, вырвав глаз и расплескав мозги на добрые два метра вокруг. Так сильно и быстро меня еще не рвало. Могучий спазм с возмущением враз вытолкнул из моего желудка все то немногое, что там оставалось. Сплевывая гадкую, кислую жижу я еще и закашлялся. Чувствуя, что внутри все снова сжимается — на сей раз вхолостую, с тянущей болью, я торопливо отвернулся и поспешил прочь.
Обогнув измолоченный пулями пассат Хельмута с другой стороны, я наткнулся на Машку и Семена и взвыл от бессильной горечи и ярости. Они лежали в обнимку, и девушка была сверху, будто бы прикрывала моего друга от свинцового града. Кровь все еще сочилась из ран, пропитав насквозь всю одежду и щедро оросив траву вокруг. Пустые глаза Семена говорили обо всем, лица Маши я не видел — она уткнулась в семенову грудь, а на ее затылке расцвел алый цветок.
Я подскочил к мицубиси и разразился поток грязнейшей брани, какую только знал и помнил, бережно откладывая на полки памяти самые заковыристые, ядреные выражения. Ключ остался у Виктора.
Издав очередной злобный вопль, я решительно потопал обратно, на ходу выхаркивая остатки блевотины изо рта. Дошел до мертвеца, приподнял его еще теплую руку, нырнул своей рукой в карман джинсов и нащупал заветный ключ.
ebooksa