Тонкие грани. Том 4

22
18
20
22
24
26
28
30

— Статистика говорит, что да, помогает, пусть и немного. Но даже одна спасённая жизнь стоит этого.

— Жизнь простолюдина. И ты предлагаешь мне встретиться с ним ради этого?

— Но разве одна единственная встреча, просто встреча — высока цена? Встреча ради того, чтоб чья-то жизнь сохранилась?

— Смотря для чего. Этот молодой человек убийца, садист и наркоторговец. Такие даже смерти не заслуживают, их надо сажать в тюрьмы, где они будут гнить живьём всё оставшуюся жизнь. На его руках крови невинных людей больше, чем на всех домах в этом городе вместе взятых. И с таким человеком ты предлагаешь мне встретиться. Меня это даже оскорбляет, знаешь ли.

— Я лишь прошу вас встретиться, господи Ли. Посмотреть на него. Вы ничего не потеряете, а род вашего дома получит от этого выгоду.

— А дом получит от этого выгоду? — задал глава встречный вопрос. — Из твоих уст это звучит так, будто мы разменная монета, которую можно в случае чего предложить. Мол, встретесь с тем, встретьтесь с тем, будто мы инструмент. Это обижает, знаешь ли.

— Прошу меня простить, господин Ли, — склонила она вновь голову. — Я не хотел вас оскорбить. Лишь подумала, что вы можете встретиться с этим молодым человеком, и, быть может, это знакомство вам пригодится. А если и нет, то вам ничего это не будет стоить.

— Если бы твоё дело служило во благо дома, я, быть может, и согласился, но толку от него нет. Ты помогаешь людям, да, хорошо, помогаешь сиротам и наркоманам. Но твой дом при этом не имеет ни пени.

— Я прошу прощения за свои слова, — ещё тише произнесла Янмэй. — Я повела себя грубо и некрасиво по отношению к вам, господин Ли. Просто это дело — единственное, что заставляет жить моих сестёр и меня дальше. Наши родители, братья, сестра — они все сгинули тогда, защищая вас, и мне очень не хватает их. Особенно плохо Хуикинг. Она же совсем из дома не выходит и боится свои силы использовать. А Мингю так вообще пытается утопить своё горе в работе. Мы потеряли всё, и это единственная отдушина, где мы чувствуем себя живыми. Каждый успех заставляет нас жить дальше, и я подумала, что вы можете… простите меня.

Теперь Янмэй уже поклонилась полностью.

Гымсок смотрел на неё, наверное, минуту, прежде чем вздохнул и облокотился на спинку кресла. Прикрыл глаза, потерев переносицу, негромко цыкнул и махнул рукой.

— Ладно, всё, уговорила, только заканчивай этот театр. Каждый раз испытываешь сердце старика своими заупокойными речами.

— Я бы никогда…

— Янмэй, я тебя слишком хорошо знаю и при этом не знаю тебя настоящую совсем. Прекрасно понимаешь, на что надо давить.

— Господин Ли… — Янмэй выпрямилась, неуверенно посмотрев на него, однако в её глазах плясали хитрые огоньки, которые праздновали победу. И Гымсок это видел. — Вы же знаете…

— Знаю, — кивнул он. — Всё прекрасно знаю. Можешь приводить своего парня. Посмотрю и отправлю восвояси.

— Конечно, — склонила она голову. — Благодарю вас, господин Ли, вы великий глава.

Но сказано это было так, что этот самый глава скривился, будто съел лимон.

— Прекращай, Янмэй, пока тебя не выпороли. Взрослая девушка уже.

— Не понимаю, о чём вы, — теперь она даже не пыталась скрыть улыбку.