Парадиз

— Ну, в общем-то, да… мы летим на Землю.

Я вздохнул с облегчением. Я сам виноват, что теперь нахожусь в таком душащем, неловком, омерзительном положении. Очень глупо было с моей стороны так спешить, но я не смог удержаться — не знаю, почему. Видимо, её неожиданное объятие меня растрогало. После услышанного на корабле пришельцев, отец Бильге обсудил со мной дальнейшие планы. И я согласился. Бильге обо всём этом, наверное, не знала; тем не менее, у меня были подозрения, что она догадывалась.

— Какова она, Земля? — поинтересовался я.

— Пизда убогая, — ответила Бильге. — Океаны почти все пересохли, повсюду пустыни и города настолько высокие, что самолёты почти везде запретили — все пользуются только подземными, высокоскоростными железными дорогами.

— А у нас самолёты тоже не востребованы.

— Почему?

— Их курицы собирают.

Бильге промолчала некоторое время с недоумением на лице, а затем наигранно рассмеялась. Ей явно не было смешно, и, в общем-то, я не шутил, и, честно говоря, ничего смешного в этом не находил, но всё-таки решил поддержать её и тоже издал лёгкий смешок.

— Нет, — сказал я затем, — серьёзно. На самом деле, первые самолёты действительно проектировали курицы и получились они очень ненадёжными — и тут я совсем не шучу. Много людей погибло при первых перелётах, из-за чего у нас самолёты имеют дурную репутацию. Кое-где в стране стоят аэропорты, но они, в основном, частные — ими владеют и пользуются те, кто не опасается такого способа транспортировки. Сейчас до сих пор ведутся дебаты, безопасно ли летать на современных самолётах.

— Отстой, — подметила Бильге.

— Да. Думаю, проблема в том, что люди пытались научить нас этим технологиям, вместо того, чтобы позволить нам изобрести их самостоятельно. Неестественно это, я думаю. Всё равно, что пытаться научить новорожденных высшей математике.

— Ну, ты это утрировал.

— Конечно утрировал, — согласился я с недоумением. Почему она всё воспринимает всерьёз?

— Так, стоп! — спохватилась Бильге. — Говоришь, курицы собирают самолёты?

— Да, — кивнул я.

— То есть, мы ужинали мясом авиационных инженеров?

— Чего? — усмехнулся я. — Нет, курицы-гуманоиды и просто курицы, которых выращивают на птицефабриках, — это два разных рода.

— Не понимаю, как у вас это всё работает. Разве питаться курятиной для них — это не каннибализм?

— Ну, в общем-то, да, это каннибализм. Правда курицы-гуманоиды, в большинстве своём, не едят курятину и куриные яйца, но едят крупы, овощи и мясо не-птичьих видов. Парнокопытные-гуманоиды не едят говядину и, на всякий случай, свинину, но едят курятину. Я, как представитель семейства кошачьих, ем всё мясо, кроме кошачьего; на всякий случай, не ем еду из уличных ларьков. Но всё это как религия. Нарушать эти правила — грех, но, по правде говоря, не всех это волнует. Бывшая подруга Хамиила была собакой и пробовала собачье мясо. И ничего — есть можно, говорит.

Бильге нахмурилась от отвращения.