Голова моя наполнялась легкостью и светом черной луны…
Омолодить человека нетрудно. Надо лишь выпустить старую кровь из его жил и наполнить их новой. Труднее всего добыть эту новую кровь. С помощью Гекаты я собрала часть той, что выпустила из Талоса. Немного, но достаточно, например, чтобы сделать старого козла восторженно мекающим козленком. Это чудо я и продемонстрировала дочерям Пелия, которые немедленно упросили меня вернуть молодость их отцу.
Чего я и добивалась.
Разумеется, я не собиралась омолаживать мерзкого старика. Предназначенное для его сосудов зелье было не кровью, а отличным боевым ядом для стрел. В последний момент дочки Пелия засомневались, испугались вскрыть вены спящему отцу. Тогда я проделала это сама. Нож двигался на удивление легко, как смешной бронзовый гвоздь Талоса, и с каждой каплей крови Пелия, казалось, басилевский венец приближался к голове моего возлюбленного Ясона.
Увы… Народ согласился принять Ясона как басилевса при условии, что тот разведется со мной. Колдуньей, сведшей в могилу Пелия. Ясон отказался, и мы были вынуждены бежать в Коринф.
— Ясон, ты заметил, что Креуса строит тебе глазки?
— Кто? Эта длинноносая?
— Эта длинноносая — дочь басилевса Креонта, который дал нам пристанище.
— Не нужны никакие басилевны, кроме тебя, Медея.
— Были бы нужны — я бы первая их поубивала. Но влюбленная царевна может стать источником больших неприятностей…
При том разговоре я не испытывала приступов ясновидения, но, как назло, он тоже оказался пророческим.
— Медея, только не расстраивайся. Креонт имел со мной беседу и просил никому не говорить. Тебе особенно.
Я молчала, а холодная рука Аида сдавливала мое сердце. Кажется, я уже догадалась, о чем Креонт говорил с Ясоном. Мать-Геката, помоги, дай силы пережить это! Если Ясон отступится от меня — значит, все зря! Все впустую! Все, что я совершила, — и все, в чем невиновна.
— Знаешь, слушал и думал: когда-то за подобные слова я убил Абсирта, твоего брата. Мол, ты варварка, и дети твои полукровки, трудно таким жить в Элладе. Не ударил я его, Медея, сцепил руки и сдержался… старый стал, да?
— Мудрым, наверное, стал. Продолжай, Ясон.
— Креонт предлагает жениться на Креусе, своей дочке. За это он сделает меня архонтом[7] и наследником. Сыновья наши будут жить во дворце, при мне с Креусой, она будет им матерью. Короче, полноценными эллинами станут. И я из вечного изгнанника наконец-то стану архонтом и потом басилевсом.
Мать-Геката, если отступится от меня Ясон — не смогу я жить. Презрения людского не боюсь, способна убивать — но не поселится месть так скоро в сердце, где еще живет любовь.
Голос возлюбленного словно отдаляется, я ухожу, проваливаюсь в мир забытья, мир Гекаты, где не место бодрствующим, куда я попадаю лишь в пророческом трансе. Усилием воли выдергиваю себя наружу — вовремя, чтобы…
— Мы уезжаем, Медея. Ничем хорошим это не кончится. Креусе ли так нужен муж, Креонту ли архонт, но так просто не отступятся. Еще надумают тебя извести. Знаю, знаю, ты за себя постоять еще как способна, но лучше уехать. Завтра же!