Феномен

Катарина задумалась. А сможет ли она еще раз войти в самолет, еще раз застегнуть ремень и со спокойным сердцем подняться в небо? Сможет ли улыбаться пассажирам и убеждать, что все будет хорошо. Сможет ли сама в это поверить? Она уже не была в этом уверена, так как раньше. Одно она знала наверняка — она не сможет им врать.

Катарина сразу узнала родной город. За годы работы она видела сотни и тысячи городов с высоты птичьего полета, но свой, родной не спутала бы ни с каким другим. Где-то там, среди асфальта и бетона, в одном из черных окошечков, недалеко от аэропорта спит главное сокровище ее жизни. Та, ради кого она всякий раз взлетает к облакам и каждую секунду думает о ней. Тем самым облакам, которые пухлые детские губы так любят называть ангельскими подушками. Когда они увидятся, она обнимет дочку крепко-крепко и будет сидеть так часами.

Самолет сильно трясло в турбулентном потоке. Не сказать, что это было чем-то редким, скорее обыденным и привычным. Перед вылетом другой пилот упоминал о плохой погоде и циклоне, движущимся на Нижний Новгород. Оставалось только надеяться, что диспетчера и Миша знают, что делают.

В колонке прямо над ее ухом щелкнуло. Так бывает, когда пилот нажимает на кнопку исходящей связи чтобы сделать объявление.

— К вам обращается Максимов Артур. Надеюсь, что кто-нибудь слышит меня. Это крайне важно. Я управляю самолетом и собираюсь сесть с помощью подсказок с земли. Не хочу вас пугать, но погода плохая и существует вероятность аварии.

Зачем он такое говорит и без того испуганным пассажирам? И где Миша?

— Я говорю это, потому что на борту есть то, что стало причиной всего произошедшего с нами. Это осколок камня. Все вы видели, что он сделал с людьми, с вашими родными. Его нужно изолировать, иначе то же может постигнуть людей на земле. Я бы сделал это сам, но не могу покинуть кабину. Это продеться сделать кому то из вас. Камень находится у пассажира Левандовского, повторяю Левандовского. Также у него должна быть шкатулка из свинца. Камень нужно поместить туда. Это нейтрализует его действие. Прошу вас помочь. От нас зависит судьба людей на земле. Нельзя этой заразе дать распространиться.

В иллюминаторе уже можно было различить вереницы спешащих на работу автомобилистов. До посадки остались считанные минуты.

Катарина отцепила ремень и бросилась бежать в конец салона. Пассажиры, глядели на нее с испугом и надеждой. И Катарина не имела права никого просить о помощи. Это ее работа, ее долг.

Левандовский — тот самый пассажир, с которого все и началось. Труп лежал на последнем ряду, накрытый пледом и прицепленный тремя ремнями.

Катарина нашла его рюкзак и вывалила содержимое на пол. Ничего похожего на камень и шкатулку в нем не оказалось. Она отцепила ремни и подняла плед. От увиденного она зажмурилась, закрыла рукой рот и нос. Тошнота подкатила к горлу. Кожа мужчины стала угольного цвета, истончала и потрескалась, как растрепанная марля. Сквозь нее выделялись фиолетовые мышцы и белесые сухожилия. От трупа несло смрадным запахом прогнившего мяса.

Катарина ощупала карманы крутки и брюк. Пусто.

За спиной послышался странный звук. Она обернулась. Завал трупов, в котором сплелись Толстяк, несколько женщин и сам Пророк зашевелился. Что-то вылезало изнутри с самого низа. По свисающим, подобно тряпкам пунцовым волосам, когда-то светлым, она узнала Карину Порше. Та поднималась с трудом, как медведь выбирается из берлоги после долгой зимней спячки, и хрипела. Такой же хрип Катарина слышала лишь однажды, в городском роддоме, когда роженицы уже были не в силах кричать от боли.

Катарина нащупала твердый предмет размером с зажигалку в кармане рубашки, пришитом с внутренней стороны в районе сердца. Превозмогая отвращение, она залезла рукой под рубаху и силой дернула карман, нитки порвались. Кожа мертвеца на ощупь оказалось холодной и твердой.

Глаза у Карины Порше сверкали белоснежными белками, как шариками для гольфа. Зрачков словно не было вовсе. Она протянула руку к Катарине с зажатым, будто слившимся с рукой, топором.

— Ты хотела меня убить, демонша. Потаскуха.

Катарина вытащила камень. Он похож на уголек, на ощупь гладкий.

Карина Порше, прихрамывая, направилась на Катарину.

— Ты сдохнешь.

Карина Порше замахнулась. Лезвие проскользнуло в нескольких сантиметрах от груди Катарины.