— Значит, я был прав. О, боже. Я приехал, чтобы поговорить с ним, вразумить, но дома не застал. Телефона и адреса Валдиса, сына его так и не нашел.
— Так давай подробнее отсюда, в чем вразумить?
Матлаков сделал удивленное лицо.
— Остановиться, конечно же. Прекратить так безрассудно обращаться с осколком. Ему, как никому другому известно, насколько он опасен.
— Осколком?
— Да, осколком Тунгусского метеорита.
— И что с этим осколком не так?
— Облучение. Ведь я в прошлом геофизик, лауреат Ленинской премии. На Ванкорском месторождении работал, — говорил он с гордостью, выпячивая обсохшую грудь.
— Погоди, про облучение расскажи подробней. Ты имеешь виду радиацию?
— Я так назвал это. Но осколок не радиоактивен, его атомы стабильны и он не излучает ни одной известной нам элементарной частицы. Его воздействие не квантовой природы. Оно не похоже ни на что с чем сталкивалось человечество поныне, частица божьей кары за грехи.
Максимов потер уставшие глаза и взглянул на темные окошки квартиры матери.
— Так, короче. Я прочту твои показания, ты же все там написал?
— Так точно.
— Если у меня вопросы будут, я с тобой свяжусь.
Максимов заглушил машину.
— Да разве вы так просто можете это игнорировать? — старик вытащил из кармана салфетку, протер лицо и руки.
— Выходи, я опаздываю.
Старик схватился за ручку, но не для того чтобы открыть дверь, а чтобы ее держать запертой.
Максимов стоял на улице, холодный ветер с частичками сорванных с деревьев веток и каплями дождя бомбардировали ему спину.
— Слушай отец, я вызову наряд сейчас. Давай по-хорошему, выходи.