– А вы бы на моем месте не нервничали? – зло усмехнулся менеджер. – Меня чудо спасло, я мог запросто оказаться в магазине во время взрыва. Запросто! Может, это вообще меня заказали, вы знаете, какая у нас дикая конкуренция?
– Эдуард Сергеевич, – покачал головой Свиридов, – ну мы с вами это уже обсуждали. Взрыв был не заказным убийством, а террористическим актом, преступники не ставили перед собой цель убить кого-то конкретно.
– На вашем месте, Эдуард Сергеевич, я бы радовался, что остался жив, – заметил Бородин, – так все-таки это действительно были платья от «Шанель»? Вы получили их из Парижа?
– Я не понимаю, какое отношение это имеет к преступлению? И какая разница, откуда мы получили модели, которые все равно погибли?
– Ну ладно, – вздохнул Бородин, – происхождение моделей меня действительно не особенно волнует. Из Парижа вы их получили, из Пекина, из Гонконга, с фабрики «Красный пролетарий», совершенно не важно. На них были пришиты ярлыки «Шанель»?
– Ну да, да! – сморщившись, выкрикнул менеджер.
– Очень хорошо, – одобрительно кивнул Бородин, – и не надо так нервничать. Вы не могли бы припомнить, было ли в коллекции платье из небесно-голубого тонкого бархата?
Несколько секунд менеджер молчал, глядя стеклянными застывшими глазами прямо перед собой, наконец медленно и почти спокойно произнес:
– Будьте любезны, объясните, пожалуйста, почему вас так заинтересовала последняя коллекция вечерних платьев от «Шанель»? Какое отношение к взрыву имеет платье из голубого бархата? Что вы мне толову морочите, в самом деле?
– Послушайте, господин Радченко, вы выбирайте выражения, – подполковник грозно сдвинул свои угольные брови, – извольте четко отвечать на вопросы. Вас спрашивают, было ли в новой коллекции голубое бархатное платье.
– Я затрудняюсь ответить, – отчеканил менеджер и сделал надменное лицо, но руки у него дрожали все заметней.
– Позвольте узнать, почему? Вы плохо помните ассортимент последней коллекции? У вас должен быть документ с перечнем и описанием. Давайте посмотрим вместе.
– Нет, я, честное слово, не понимаю, с какой стати вы застреваете на таких пустяках… Это как-то непрофессионально… – Радченко поджал губы и скосил глаза, – ну что вы прицепились к несчастному платью?
– Мы прицепились потому, господин старший менеджер, что вы упорно не хотите ответить, – мягко улыбнулся Бородин, – вопрос действительно пустяковый, но у вас он вызывает столько эмоций, что нам стало чрезвычайно интересно.
Несколько секунд менеджер молчал. Бородин не торопил его, но взглянул на часы. По лицу менеджера, круглому, гладкому, с бесцветными бровями и неприятными губами-ниточками было видно, какая сложная внутренняя работа происходит сейчас в его голове. Ему стоило больших усилий успокоиться и произнести нормальным тихим голосом:
– Я не могу вам ответить потому, что платье было продано. Купили его, понимаете? Стало быть, в магазине его уже нет. Ясно вам? Нет платья. Ни одного не осталось, и выручки не осталось. Пропал магазин.
– Его продали сегодня?
– Какая разница? Ну какая теперь разница? Сегодня, вчера, в прошлом месяце, – он покраснел и говорил очень громко, почти кричал, – это был лучший бутик фирмы, понимаете вы или нет?
– Эдуард Сергеевич, пожалуйста, ответьте на вопрос. Платье из голубого бархата продали сегодня?
– Да, сегодня! – рявкнул менеджер. – Я могу идти, наконец?