Питомник

– Да конечно. Простите, Ангелина Евгеньевна нам пора. Скоро будет гроза, к тому же я боюсь попасть в перерыв. Электрички ходят редко.

– Погоди, но Олег ведь на даче. Разве он не может вас отвезти?

– Он плохо себя чувствует.

– Ах, ну конечно, у вас вчера были гости, такие шумные, что мы не могли уснуть. Наверное, тяжело принимать ночных гостей при таком маленьком ребенке?

Маша плакала, солнце пекло, воздух сгустился и застревал горячим комком в горле. Дело было в том, что Ангелине Евгеньевне все никак не удавалось поближе познакомиться с Ксюшей, между тем новая жена Олега Солодкина вызывала у нее жгучий интерес. Всякий раз, когда мадам заходила на участок, удар принимал на себя кто-то другой: Раиса, Галина Семеновна, в крайнем случае, Олег. Они ловко уводили беседу в сторону, подальше от семейных проблем, подальше от Ксюши. А тут – такой случай!

– Я все хотела тебя спросить, детка, где твои родители? Их что, сюда не приглашают? У них не сложились отношения с Галиной Семеновной? Я ведь сразу догадалась, что они – люди совсем Другого круга. Я, конечно, ничего такого не хочу сказать, уверена, родители у тебя интеллигентные люди. Наверное, даже слишком интеллигентные. Именно это я имею в виду, когда говорю о другом круге. Ты меня поняла?

– Простите, Ангелина Евгеньевна, – Ксюща сделала осторожный шаг в сторону тропинки, но Васнецова тут же схватила ее за руку, силой усадила рядом с собой на полотенце, не обращая внимания на Машин плач.

– Погоди-ка, я ведь даже не знаю, сколько тебе лет. Скажу откровенно, в поселке все были шокированы, когда ты появилась здесь этим летом, да еще с ребенком. Никто не мог дать тебе больше пятнадцати. А учитывая, что сегодняшние пятнадцатилетние девочки выглядят на все тридцать…

– Мне девятнадцать, – Ксюша попыталась подняться.

– Ну да, понятно, – глаза Ангелины Евгеньевны переливались красивым изумрудным блеском, словно крылья навозного жука. – А как вообще у тебя складываются отношения с Олегом? Он старше тебя на много лет, и такой сложный, своеобразный человек.

Со стороны станции медленно наползала туча, плотная, пепельно-лиловая, как огромный свежий синяк. Ксюша резко поднялась.

– Простите, нам пора.

– Погоди-ка. Твою малышку смотрел хороший врач? Не все болезни можно поймать в таком раннем возрасте, отставание в умственном и физическом развитии проявляется значительно позже, очень постепенно, я, конечно, ничего не хочу сказать, твоя Катенька – прелестная девочка, и выглядит совершенно здоровой.

– Ее зовут Маша.

– Ох, конечно, извини. Я перепутала. Катенька – это Егора Кузьмича правнучка. Ей уже год.

Туча наползла, наконец, на расплавленный солнечный диск, вдали протяжно, тяжело ударил гром. Ангелина Евгеньевна охнула, схватила полотенце и, позабыв о Ксюше, бросилась к воде.

– Эй, ребята! Петька, Сережа! Ну-ка быстро вылезайте! Сколько можно?

Гроза застала Ксюшу в открытом поле. Спрятаться было некуда. Единственное, что она могла сделать – это накрыть Машу своей ветровкой.

«Хорошо, что ткань не промокает, – утешалась она, шагая под проливным дождем, – отлично, что я не поленилась, складывая вещи, запаковать все в полиэтиленовые мешки, и даже если вода попадет в рюкзак, есть шанс переодеть ребенка в сухое и переодеться самой».

Маша притихла, сжалась в комочек у мамы на животе, но не спала, вздрагивала при каждом громовом раскате. Ксюша почти бежала, рюкзак больно колотил по спине, в кроссовках хлюпала вода.