– Не знаю. Не спится. – Она разлила по стаканам мятный чай.
Половинки пасхального яйца ели молча, медленно, смакуя каждый кусочек. Только когда ничего не осталось, Таня спросила, кивнув на газеты:
– Что ты об этом думаешь?
– А ты?
Она хлебнула чаю, хрустнула сухариком.
– Я видела его. Он маленького роста. Чтобы пуля прошла так, как тут описано, снизу вверх, из-под лопатки, через шею, над ключицей, стрелок должен был сидеть на корточках, очень близко, за спиной. И как она ловко бегала внутри, эта чудесная пуля! Словно поняла, умница, что попала не в какого-нибудь буржуя, контрреволюционера, а в священную плоть вождя мирового пролетариата. Осторожно лавировала, старалась не задеть ни одной важной артерии, а их там много, между позвоночником и глоткой!
– Перестань, – Михаил Владимирович испуганно оглянулся на дверь, – тебе какое дело до этих пуль?
– И почему, интересно, человека, истекающего кровью, повезли домой, а не в больницу? Как с пробитым легким, с пневмотораксом, можно самостоятельно подняться по лестнице на третий этаж?
– Таня, хватит!
Но она как будто не слышала его, она почти кричала, щеки ее порозовели.
– Папа, они расстреливают заложников сотнями. Вчера на заднем дворе госпиталя лежали трупы, с простреленными головами, как бревна, вповалку. Их привезли чекисты, сразу три фургона трупов. Велели списать как умерших от тифа. Но, ты знаешь, они не очень настаивали на тифе. Им самим просто хоронить неохота, а у нас больница, морг.
– Успокойся. Пей чай. Остынет. И не кричи, пожалуйста.
– Я не кричу. Я говорю шепотом. Папа, где ты был прошлой ночью? Тебя из госпиталя забрал Федор и домой привезли на автомобиле.
– Где был? – Михаил Владимирович макнул кусок сахара в стакан. – В «Метрополе». Вправлял вывих одной важной комиссарше. Послушай, кажется, Миша проснулся, плачет.
– Ничего не проснулся. Там с ним няня и Андрюша. Скажи, ты согласился его лечить?
– Кого?
– Кощея Бессмертного.
– Успокойся, пожалуйста. Ну что ты злишься? Мало ли кого я лечу? Нам надо что-то есть, топить печку, одеваться. Зима впереди. Нам надо выжить, Танечка, и ради этого я готов лечить кого угодно.
– Всему есть предел. Выжить надо, но не такой ценой.
– Извини. Когда это касается тебя, Андрюши и Миши, я готов платить чем угодно.
ebooksa