— Дети закройте глаза, — приказал я и увидев, что те послушно прикрыли ладошками глаза, с ускорением взмахнул рукой, описав восьмёрку. Два уха хозяина гостиницы упали на пол, раздался визг служанки.
— Не подсматривать! Накажу! — маленькая ладошка поползла вниз, но после моего окрика вернулась на место.
— Моё терпение крайне мало, — обратился я к упавшему на колени человеку, который ошеломлённо поднял уши с пола и держал их в руках, рассматривая и не веря в то, что видит, — где постоялец, заплативший неделю проживания?!
Он поднял на меня взгляд и понял, что ещё секунда и его просто разрубят на части.
— Парень себя странно вёл и его сдали стражникам, сейчас он в тюрьме, — выпалил тот.
— Где вещи? У него были вещи и деньги!
— Всё конфисковали, я не причём! — его глаза забегали ещё сильнее, так что даже без детектора лжи было понятно, что он точно приложил к этому руку.
Взмах меча и позади остаётся обезглавленное тело, которому деньги больше никогда не пригодятся в жизни.
— Дети уходим, назад не смотреть! — приказал я, уводя их из гостиницы.
Я на секунду их покинул, превратившись в призрака и поднявшись над городом, увидел, где находятся казармы городской стражи, а также тюрьма. Вернувшись, я повёл их туда, недовольно ворча под нос.
Не доходя до казарм нам на встречу повстречался патруль из трёх стражников, которые в начищенных чешуйчатых доспехах шли навстречу. Свернув к ним я снова сказал детям не смотреть и в несколько грубой форме, поскольку был слегка раздражённым, поинтересовался у них, есть ли в тюрьме семилетний ребёнок. Получив положительный ответ обрадовался, и спросил о причинах его задержания. Оказалось парень искал учителя, и у него в кошельке оказалось несколько украшений, которые якобы узнал один хозяин гостиницы, сказав, что они краденные. Поэтому его вещи и ценности были реквизированы и поделены между участниками процесса. Судьёй, начальником стражи и хозяином гостиницы.
Нужно отметить, что все ответы я получил не сразу, а только спустя пять минут, когда только один из них смог говорить, потому что два других стражника превратились в кучу ошмётков. Полученные ответы реабилитировали в моих глазах Чи Хона, но вот город нет, так что я направился прямиком к тюрьме.
Два охранника, стоявшие на входе лениво чесались, прислонив копья и щиты к стене, так что мой вопрос о том, где находиться камера с маленьким мальчиком сначала был проигнорирован, но дар моего убеждения помог и тут. Чтобы не идти и рыскать по тёмным, вонючим коридорам, я, зная план здания с верха, обошёл тюрьму и активировав меч, просто вырубил кусок стены. Упавший свет внутрь грязной камеры показал шесть грязных людей, одетых в рванину. Часть материала которой была мне подозрительно знакома.
— Где мальчик?! — прорычал я, только представив, что они с ним могли сделать.
— Ник, не убивай их! — с одного из углов раздался знакомый голос, затем растолкав ошарашенных людей, ко мне бросился пацан, начиная реветь на ходу.
— Ник! Ник! Наконец-то ты пришёл! — он обнимал меня и рыдал, всю эту сцену наблюдало несколько сот глаз, поскольку кроме детей и преступников в камере, за спиной собрались зеваки.
— Эй, чужак! Ты арестован именем закона!
Новый голос отвлёк меня и обернувшись я увидел сотню стражников, которые выставив копья и спрятавшись за шиты, быстро окружали угол тюрьмы, где мы находились.
— Потом поревёшь, — оторвал паренька от себя и вручил ему руку Джеймса, — отвечаешь за детей головой. Не вздумай их потерять!
Он ничего не понимая встретился взглядом с ещё более удивлёнными взглядами детей.