Становление

— Жаль, что её тут нет, правда?

— Кого это нет? — невольно оживился Дитрих. Хотя он догадывался, о ком идёт речь.

— Моей сестры, — прошептала Трелона и тотчас приложила палец к губам.

— Это которая… белая дра… — хрипло начал Дитрих.

— Больше ни слова, — покачав головой, сказала Трелона, — здесь могут услышать те, кому не надо. Пригласи меня к себе — поговорим там.

Улизнуть с бала оказалось довольно легко. После того, как Дитрих выполнил ритуал, о нём все словно забыли. Чуть более поспешно, чтобы считать это правдой. К счастью, Дитрих, воодушевлённый тем, что может сейчас услышать, не обратил на это внимание. Когда Дитрих и Трелона заперлись у него в комнате, она сказала:

— Я пока не могу много сообщить. Но ты можешь написать ей письмо. И я его передам, обещаю.

— А она его ждёт? — с сомнением спросил Дитрих.

— Нет. Но, уверяю, будет очень рада.

Подойдя к столу и взяв карандаш и листок бумаги, Дитрих замялся.

— Как её хоть зовут? — спросил он.

— Прости, не могу сказать, — покачала головой Трелона, — если я назову имя, через минуту здесь будут твой и мой папа, и мы оба получим по голове. Напиши без имени.

— Да я так не умею, — вспыхнул Дитрих, — да и вообще, о чём мне писать?

— Обо всём, что приходит в голову, — терпеливо настаивала Трелона, — не переживай, она тебя… поймёт.

Рассердившись на себя за нерешительность, Дитрих написал следующее:

«Здравствуйте, уважаемая красивая серебряная драконица. Вы меня, наверное, не знаете, но я вас видел, когда моя сестра Олесия держала меня на руках. Я вас видел недолго, но вы мне понравились. Надеюсь, вы не думаете, что я в тот момент выглядел смешно и глупо. Я ждал, что вы сегодня прилетите, но вас почему-то не было. Всё же надеюсь, что мы скоро увидимся. Почему-то мне очень хочется с вами познакомиться.»

Закончив, Дитрих перечитал про себя письмо.

— Глупость какая-то получилась, — сказал он, собираясь скомкать лист, — не буду это посылать.

— Именно эту глупость она от тебя и ждёт, — уверенно сказала Трелона, выхватывая письмо и пряча его во внутреннем кармане платья.

— Эй, отдай, — рассердился Дитрих, — это… это глупости! Ну, она смеяться надо мной будет, — жалобно закончил он.