Баба Ряба прижимает её к себе, заломив руки. В правой руке сверкают ножницы с широким лезвием. Мама кричит, барахтаясь в крепкой бабушкиной хватке. Звенит посуда на столе: тарелки, чашки, ложки. Все вокруг ходит ходуном. В окне мелькает и пропадает яркий огонек.
Запах мяса просто невыносим.
Баба Ряба хватает маму за волосы и впивается в эту невероятную черную волну ножницами — Щелк! Щелк! — отрезая один клок за другим.
Бабушка кряхтит:
Бабушка стрижет, высунув кончик языка от усердия, швыряет грубо отрезанные клочки в воздух. Волосы кружатся, падают на стол, на пол, на плитку — вспыхивают на ней яркими секундными искорками. Через какое-то время мама перестает биться, безвольно обвисает, и только голова дергается, как у куклы.
Голос у мамы был тихий и робкий:
ХРУСТЬ!
Ножницы срезают еще один большущий клок. Бабушка трясет им в воздухе:
На затылке у мамы остался один длинный локон, будто черная змейка, соскользнувшая на висок. В тот момент, когда бабушка пытается схватиться за него, мама внезапно дергает головой, подныривает под бабушку, уходя от её крепкого захвата, прыгает в сторону, к двери.
Мама цепляется ногами за табурет, падает, переворачивается и ползет на локтях.
За ее спиной вырастает бабушка. Платок сполз с головы, волосы растрепаны. Бабушка держит ножницы таким образом, что сомкнутые лезвия торчат из кулака. Рот ее исказился. Глаза выпучены. Это не любимая, добрая, милая баба Ряба. Это что-то другое.
Злая страшная ведьма!
— БАБА! БАБУШКА!! — завопила Наташа, позабыв, что все еще смотрит удивительный фильм из деталей прошлого.
На мгновение ей показалось, что баба Ряба слышит ее. И мама, которая все еще ползла к дверям, вдруг поднимает голову.
— БАБУШКА, НЕ НАДО!
Картинка дернулась, исказилась, будто кто-то начал сминать бумагу, на которой все это было нарисовано.
Бабушка замахивается лезвием, целясь маме в спину — нет! — в мамину изуродованную, остриженную голову!
Нет же, нет!
ebooksa