Седьмой грешник

— Синьора, если вы обнаружите на машине хоть одну царапину, можете завтра нанести такую же травму мне самому.

Жаклин, казалось, была сражена подобным предложением. Джин, понимавшая, что над ними по-царски подшучивают, взяла ее за руку.

— Скорее всего, этим займется сам Энди, — пообещала она и невольно усмехнулась, когда широкая улыбка на лице Альберто сменилась притворным ужасом. — Спасибо, Альберто. Еще увидимся.

Она потащила за собой Жаклин, и они вошли в дом, а Альберто поспешно прыгнул на водительское место. Джин не сомневалась — он свято выполнит свое обещание и, когда вернет машину, на ней не будет ни одной отметины, но, чтобы поберечь нервы Жаклин, она решила, что той лучше не видеть, как он ездит.

Сковилы жили на верхнем этаже, он считался самым удобным, так как его с трех сторон окружал широкий балкон. Но этот верхний этаж был ни много ни мало шестым, а лифт в доме отсутствовал. Пока Джин и Жаклин взбирались наверх, шум вечеринки становился все явственней.

— Интересно, соседи не возражают? — отдуваясь, спросила Жаклин.

— В Трастевере никто не возражает против вечеринок. Все выходят на площадки и наслаждаются шумом. Buona sera, signora... signori... Добрый вечер...

Эти слова были адресованы обитателям квартиры на пятом этаже, которые, стоя в дверях, кивали и притопывали в такт музыке.

Джин и Жаклин пришли последними. Джин сразу заметила Хосе, его тяжелая черная сутана резко выделялась среди ярких костюмов присутствующих. В числе гостей был еще один священник, одетый в ярко-красное одеяние, какие обычно носят в Риме священнослужители из Германии.

В честь события Энн надела платье, хотя, возможно, это была рубашка ее брата. Темно-зеленого цвета и строгого покроя, она едва доходила до бедер Энн, открывая ноги, которые, как уже раньше отмечала Джин, были весьма недурны. Больше никаких уступок женственности Энн не сделала; как всегда, ссутулившись, она стояла перед Тедом и вела с ним оживленную беседу.

Джин обвела комнату глазами. В уголке на полу сидел Майкл, подтянув колени к груди, его босые подошвы были черные как уголь. В обеих руках он держал по бокалу вина, и вид у него был угрюмый, отрешенный — словно у погруженного в мир собственных переживаний больного, присевшего на корточки в коридоре психиатрической клиники.

На этот раз Дейны рядом с ним не оказалось. Джин поискала девушку глазами и нашла ее там, где и ожидала, — она медленно прогуливалась под руку с высоким седовласым господином, которого Джин сразу узнала по фотографиям и по сходству с сыном.

Дейна оделась так, чтобы привлекать внимание. В густых темных волосах поблескивали широкие золотые обручи, а белая блуза, открывавшая плечи, и многослойная юбка из ярко-красных, ярко-синих, зелено-желтых и оранжевых полос создавали модный цыганский стиль. Талию Дейны опоясывал лиловый пояс, шею украшало ожерелье, на руках звенели браслеты.

Она была не единственной восхищенной поклонницей в свите знаменитого ученого. Вокруг него собрались студенты — друзья Энди, здесь были и два аспиранта постарше. Профессор возвышался над ними, словно башня. Его седые волосы были коротко подстрижены. Загоревший до черноты под восточным солнцем во время успешного зимнего полевого сезона, он выглядел лет на двадцать моложе своего возраста, а его широкие плечи свидетельствовали о том, что он сполна испил свою долю тяжелого физического труда, неизбежного при археологических раскопках.

Он был в небрежной, но все же традиционной белой рубашке и в темных брюках. Его костюм резко контрастировал с нарядом Энди, одетого в какие-то павлиньи цвета. Бросалась в глаза и разница в цвете лица между отцом и сыном, но при этом они были очень похожи, и не только чертами, их удлиненные красивые лица дышали одинаковой энергией и жизненной силой. Энди находился возле группы, окружавшей профессора, но не смешивался с ней. Прислонившись к стене, он держал в руке недопитый бокал и с покровительственной улыбкой наблюдал за отцом. Повернув голову, он увидел вошедших Джин и Жаклин и поспешил к ним, громко приветствуя их на ходу.

— Я уж махнул на тебя рукой, — сказал он Джин.

Его синие глаза так пронзительно глядели на нее, что на какое-то мгновение оба словно остались наедине в этой комнате, полной гостей. Наконец Энди вспомнил о приличиях. Он повернулся к Жаклин и сказал:

— Вы очаровательны. Пойдемте, я познакомлю вас с великим человеком.

Увлекаемая Энди, Жаклин с полушутливой мольбой взглянула на Джин, но та сделала вид, что не заметила ее просьбы о поддержке — вокруг великого человека и так собралось слишком много восхищенных женщин.

Она подошла к столику с напитками и налила себе бокал вина. К ней сразу присоединился Хосе и радостно поздоровался.