— Вы почему не спите? — подошла она к ребятам.
Коркин открыл было рот, чтобы объясниться, но Шумейкин опередил его:
— Я, Вера Алексеевна, агат нашел, — вынул он из кармана камень, — думал отдать его Сбитневу в коллекцию, а Коркин хочет забрать себе.
— Кого-чего? Это же неправда!.. Я, наоборот. — возмутился Коркин, но его перебила учительница:
— Я слышала ваш разговор.
Она строго посмотрела на Шумейкина:
— Спать пора!
Шумейкин юркнул в палатку, на ходу пряча агат в карман. Коркин побрел к своей палатке.
Вера Алексеевна задумчиво покачала головой, прислушалась и тихо окликнула:
— Оля!
Девочка подошла.
— Тебе в одиннадцать сменяться, — Вера Алексеевна сняла с руки часы и подала их Оле, — передашь очередному дежурному.
Погасли последние огни в деревне. В лагере юных туристов установилась тишина. Только одинокая девочка прохаживалась между палатками, оберегая сон своих товарищей.
Беспокойная ночь
Полковник Коркин пришел домой часов в одиннадцать вечера, усталый и расстроенный.
— Отец, ты мне дай завтра на день машину, — встретила его Мария Ивановна.
— Это зачем? — нахмурился Коркин, с неудовольствием наблюдая, как жена примеряет перед зеркалом новую шляпку, передергивает ее на голове то ниже, то выше, поправляет перья.
— Надо же навестить ребенка! Нельзя бросать его на произвол судьбы! Мало ли что может с ним случиться!
— Ничего не случится, — хмуро бросил Коркин, — не в Антарктиду поехал. Притом, он не один.
— Вот ты всегда так, — отвернулась от зеркала Мария Ивановна. — У тебя единственный ребенок и такое к нему равнодушие. Он не один! — повысила она голос. — Этого я больше всего и боюсь. Там, знаешь, какое хулиганье! Или ты хочешь, чтобы и твой сын стал тоже хулиганом?