Ну и они… Жертвы… Погибшие… Я насчитал их немногим более двух десятков. Помимо той несчастной женщины, падению которой я был свидетелем. Они лежали жалкими, растерзанными, размозженными и видимо уже смердящими останками по всему двору, виднелись на внешних лестничных пролетах дома напротив и сваливались, словно тряпичные куклы, из открытых дверей автомобилей. Однажды днем я заставил себя, с трудом сдерживая тошноту, их всех внимательно рассмотреть. Через окуляры припасенного бинокля. Будто желая отдать им свою дань. Как выжившей отдает дань падшим. И, может быть, извиниться перед ними за то, что благодаря моему знанию мы спаслись. А они – нет. Чтобы больше не смотреть на них никогда. Тем более по мере того, как процесс гниения будет обезображивать тела все больше. А потом я научился их вовсе не замечать. Проскальзывать взглядом таким образом, будто их и не было вовсе.
Я подолгу стоял и всматривался в окна, балконы и лоджии через бинокль. Пытаясь разглядеть движение в любом из них. Определить угрозу или заметить выживших. Но все было безуспешно. Некоторые окна и лоджии были разбиты и раскурочены, но подавляющее большинство выглядели совершенно обычно. Словно мир вокруг не окунулся в адский котел апокалипсиса. Затейливые узоры на шторах и тюлях, аккуратно собранные по сторонам. Силуэты люстр и шкафов. Цветочные горшки на подоконниках. Вывешенное на балконах белье. Будто хозяева квартир вот‑вот вернутся с работы. Поставят разогревать ужин и чайник на плиту. Дети кинутся к телевизору. Супруг выйдет на балкон и закурит сигаретку. А супруга будет ворчать ему из кухни, что сигаретный дым заходит в квартиру обратно и что он совсем не думает о здоровье детей.
Лишь пару раз, как мне показалось, когда я шарил взглядом, усиленным линзами бинокля, по окнам домов, я вроде бы краем глаза замечал проскользнувшее движение, колыхание жалюзи или занавески, мимолетный отблеск отражения. Стремительно возвращал взгляд обратно. Но так и ничего не обнаруживал, как не всматривался до рези в глазах и не приглядывался.
Также было и с шумами. После той страшной ночи, когда квартиры в наших домах громыхали и грохотали, когда гремели ружейные выстрелы, кричали и визжали люди, скрипели и чавкали орды нападающих монстров, сейчас в округе было тихо. Лишь изредка в течение дня до нас доносились далекие одинокие вскрики и приглушенные стуки. Я тут же кидался к окну, пытаясь определить источник шумов. Старательно прислушивался, пытаясь снова уловить отголоски звуков, с одной стороны желая их повторения, а с другой – опасаясь этого. Но никогда ничего не обнаруживал.
А ближе к концу недели пропали даже редкие шумы. И стало совершенно, абсолютно тихо. Такая тишина, наверное, бывает после кровавой битвы на ожесточенном военном фронте, когда обе враждующие стороны понесли тяжелые потери, земля в несколько слоев покрыта мертвыми бойцами, а в воздухе пахнет металлически‑кислым духом смерти. Не слышно ни звука. Ни чириканья птицы. Ни журчания ручейка. Ни шелестения травинки. Ничего. Будто мать‑природа смотрит в оцепенении на поле боя, недоумевая произошедшему, оплакивая своих падших детей, на некоторое время не в силах продолжать вдыхать энергию в течение бытия. Проводя невидимыми руками по искаженным агонией бледным лицам павших воинов. Вдыхая запах вытекшей из тысяч ран крови. Собираясь с силами, чтобы закончить свой прощальный ритуал. А после снова воспрять и начать новый цикл жизни.
И, конечно, я не забыл про свою недавнюю встречу с тем монстром. Вторую встречу, если учитывать наше первое знакомство более года назад, в чертогах моего пророческого сновидения. И теперь уже наяву, ранив того из ружья и сбросив с кухонного карниза. Я не забыл про его, как я был уверен, демонстративную для меня акцию устрашения. Когда он показал мне свои возможности, использовав для этого несчастную семью соседей. Показав, то, что он может с нами сделать. И как он странным образом разговаривал со мной. Телепатически. Угрожал мне и обещал добраться до нас. Но всего более было удивительно, как я ему отвечал. Нагло. Спокойно. Самонадеянно. Не своими словами. И также, используя только силу мысли.
Что это было? Я не знал. Как это объяснить? Также – ни малейшей догадки. Может, со мной что‑то не так? Я – болен? Галлюцинирую? Схожу с ума, не выдержав эмоционального напряжения последних дней? Или это некая моя реальная вновь обретенная способность? И может она каким‑то образом связана с тем пророческим сном, с которого все началось? Надо будет об этом подумать. Но только не сейчас… Потом… Когда настанет нужное время… И когда на руках будет больше фактов…
На расспросы супруги я рассказал ей лишь про то, что видел через дверной глазок одного из существ. Которое, вероятно, и беспокоило нас стуком в стену. Еще упомянул про соседей. Что они, скорее всего, «обратились». Но не более. Ничего про телепатический разговор. Про угрозы монстра и мои ответы. Не хотел пугать ее. Ну еще боялся спровоцировать ее на подозрения в моем здравом уме. У нее и без этого хватало хлопот, учитывая еще и стремительно округляющийся живот. Который словно бомба замедленного действия, пока вроде не беспокоила, но через точно определенное время займет все наше с супругой внимание.
В любом случае, что я мог предпринять в ответ на угрозы монстра? Испугаться и сбежать из квартиры? Искать другое убежище, неизвестное ему? Нет и еще раз нет. Наш ковчег был не идеален. И я понимал насколько хрупка наша безопасность. И что даже если стены и окна устоят натиску монстров, наши припасы еды и воды рано или поздно истощатся. И нам придется искать новое убежище. Но все же не сейчас. И не завтра. И даже не через несколько месяцев, учитывая как экономно мы распоряжаемся с ресурсами.
А за пределами нашего ковчега был огромный новый мир. Вроде с поверхности выглядящий как знакомый город. Вроде кажущийся пустынным. Но на самом деле скрывающий смертельные опасности, встретиться лицом к лицу c которыми я пока готов не был…
Пазл
Следующая неделя оказалась точной копией предыдущей. Дни пролетали стремительно, словно карты в колоде, умело раздаваемые руками опытного крупье. Казалось, стоило встать с дивана, пройтись по комнате и открыть шкаф, так очередной день уже подходил к концу.
И, как было ожидаемо, на меня навалилась хандра…
Хандра, с которой я попытался справиться тем, что из недр склада во второй квартире выудил переносную солнечную батарею, ранее купленную на Aliexpress. С целью зарядить ноутбук и отвлечься с супругой просмотром записанных ранее фильмов или сериалов (представляю в каком шоке будут дети, уже свыкшиеся к жизни без гаджетов, когда увидят в моих руках рабочий компьютер).
Ближе к полудню одного из дней, рискуя привлечь к себе внимание, я вышел на лоджию. Развернул пластины, стараясь, чтобы солнечный свет равномерно попадал на их поверхность. Понажимал на кнопки пульта управления. Но успеха не добился. Крохотная лампочка работы устройства иногда вроде мигала, намекая на поток электрического заряда, но немедленно гасла. Я оставил устройство на солнце на весь оставшийся световой день. И когда под вечер пробрался на лоджию снова, чтобы проверить успешность затеи, то к своему разочарованию убедился, что индикатор заряда не поднялся даже на один показатель.
Минут тридцать я в отчаянье сидел на пыльном полу лоджии, крутя в руках изделие китайских умельцев, остервенело нажимая на кнопки и изучая инструкцию по эксплуатации. И тихо и зло матерился. Проклиная далекий китайский завод. Пользователей, оставивших положительные отзывы к товару на сайте. Но больше всего на самого себя. Что не проверил аппарат заранее и не убедился в его работоспособности.
Еще я стал часто пить вино. Игнорируя ворчания супруги. Каждый вечер. По бутылке. А иногда по две. Стремительно опустошая запасы. Вино, которое, вроде бы, на короткое время, высветляло мрак, в котором погрязло мое сознание, дарило передышку от мучительного прокручивания одних и тех же мыслей и редкий всплеск надежды на светлое будущее. Но на следующее утро, сразу после пробуждения, тьма с новой силой накрывала меня без остатка. Благодаря похмелью, голова становилась вдвое тяжелее. Ну и общему состоянию здоровья организма такая привычка вовсе не способствовала. Так что после некоторых раздумий и вняв уговорам жены, я решил баловство с вином прекратить, ограничив себя одной бутылкой в неделю.
Еще одним серьезным испытанием для меня стало отсутствие возможности принимать душ. Для меня, который привык мыться по два, а то и по три раза на дню. Я ведь так любил прийти с улицы. Скинуть одежду. И нырнуть под хлесткие горячие струи чистой воды. Перезагрузиться. Почиститься. Больше эмоционально, чем физически. Постоять минуты три, отмокая, позволяя потоку смыть с меня первый слой грязи и пыли. Густо намылить хозяйственным мылом мочалку и за секунд двадцать энергично пройтись ею по всему телу, оставляя на коже красные следы. Потом смыть пену и убедиться, что я чист до такой степени, что палец скрипит по коже. После намылить шампунем голову. Смыть душистое облако. И промыть бальзамом, даже если длина волос не превышала пары сантиметров. Все равно. Для полноты процесса. Или принять душ перед выходом из дома. Даже если на улице был мороз. Чтобы приободриться. Позволить воде смыть с меня остатки ленной домашней дремы. Подготовить меня к новому дню и новым свершениям. Напитать свое тело текучей и искрящейся энергией. Весь ритуал занимал у меня обычно не более пяти минут. Но значил для меня, как оказалось, так много, что лишившись его, я теперь с горечью вспоминал утерянное блаженство.
Мы, впрочем, нашли решение проблемы тем, что раз в день, перед сном, обтирались промоченными в спирте ватными дисками. Что поддерживало нас в относительной санитарной чистоте, но являлось лишь бледным суррогатом прежней роскоши.
ebooksa