— Когда ее нашли мертвой, — вставила Нина Ивановна, — зеленый шарф был на ней.
Бахтиаров кивнул. Он знал об этом подарке Жаворонковой.
— А вы уверены, Катя, что с Касимовой к парку шел именно тот, которого вы застали в палате?
— Уверена, — коротко ответила Катя.
— Обрисуйте его внешность, как одет?
Катя некоторое время смотрела на окно, губы ее при этом шевелились, будто она произносила одной ей слышные слова. Потом, прямо взглянув на Бахтиарова, ответила:
— Высокого роста, широкоплечий, но сдавленный в груди. Голова маленькая. Вот как шишечка на кофейнике, — кивнула Катя на белую тумбочку с посудой, стоявшую возле окна.
Бахтиаров взглянул на никелированный кофейник и снова перевел взгляд на девушку. А она, довольная сравнением, слегка улыбнулась и продолжала:
— Верно говорю: похожа. Вот какое у него лицо, сказать не могу. Одет в серый костюм, на ногах белые туфли на толстой подошве, а на голове белая шляпа с узенькой черной ленточкой… Вот какой у него галстук… Да, галстука не было! Воротник голубой рубашки расстегнут, и на груди я заметила густые колечки волос.
Бахтиаров задумался. В глазах Кати показались слезы.
— Ну почему я его не задержала… Почему? — всхлипывая, проговорила она.
Бахтиаров ласково сказал:
— Вряд ли бы вам, Катя, удалось задержать… А вы не ошиблись, когда сказали, что он вас сфотографировал?
— Нет. Он же говорил про фотокарточку, которую покажет министру.
Бахтиаров переглянулся с Ниной Ивановной. Старшая сестра серьезно сказала:.
— Катя не фантазерка.
— Катя, а почему вчера следователю из милиции вы ничего не рассказали? — спросил Бахтиаров.
— Сама не знаю. Просто не знаю.
— Вот что, Катя, — проговорил Бахтиаров. — Вы можете идти, но никому здесь об этом случае не рассказывайте. Ясно? Другое дело, если вас вызовут в город, например, в милицию, но в санатории никому. Договорились?
— Я понимаю, — вздохнув, сказала Катя и торопливо выбежала из комнаты.