Адамс не обращал внимания на Анну Александровну. Присев на койке, он прислушался. Так прошло несколько минут. Затем раздался шум, как будто по ночным улицам двигались грузовики. Шум быстро прекратился.
Адамс вскочил и, сжав в руке пистолет, уставился на дверь. Сюда шли люди.
— Тут кто-то курил, товарищ полковник. Окурки свежие, — раздался звонкий молодой голос.
— Осторожнее, товарищи!
Было сказано всего два слова, сказаны они были за дверью, но Анна Александровна сразу узнала голос Орлова и до боли закусила губы, сдерживая готовый вырваться крик.
Дальнейшее она плохо помнила. Адамс начал стрелять. Послышались крики, потом наступила тишина.
— Сдавайтесь! — раздался за дверью голос Орлова.
— Не считайте меня дураком! — крикнул Адамс, отступая в глубь камеры. — Учтите, каждая моя пуля отравлена!
— Нам это известно! Советую прекратить стрельбу.
Адамс грубо выругался и сделал подряд два выстрела.
— Там на полу женщина, товарищ полковник! — услышала Анна Александровна опять тот же звонкий голос.
Адамс в этот момент стоял рядом с ней. Она собрала остатки своих сил и обхватила обеими руками ноги Адамса. Он свалился на пол. Этим моментом воспользовались чекисты и ворвались в камеру. Последним выстрелом Адамс попал в электрическую лампочку.
Прошло только пять часов после завершения операции в квартире Слободинского, а перед Орловым уже лежали показания, написанные собственноручно Слободинским. Орлову ясно, что в показаниях далеко не полностью отражена деятельность Слободинского, но облик его, как человека, не брезгующего никакими средствами в своих целях, встает с этих страниц отчетливо.
Перелистывая показания, Орлов обратил внимание на одно место, поразившее его пошлым тоном. Слободинский писал:
«Я был достаточно умен, чтобы в двадцать лет думать о карьере, и пошел на риск. Я приписал себе всевозможные революционные заслуги, вплоть до того, что в 1918 году был руководителем комсомола в городе Весьегонске, что я был на фронтах гражданской войны и т. д. Не без труда, но мне удалось проникнуть в партию, а затем я поступил в высшее учебное заведение, где стал активистом и общественником…»
За чтением страниц, исписанных мелким, трудночитаемым почерком, Орлов почувствовал усталость. Он вспомнил, что за последние дни мало спал, беспорядочно питался. Но надо держаться. Радовало то, что победа все же одержана. Все это досталось с потерями. Сегодня состоятся похороны капитана Ермолина. В тяжелом состоянии отправили в больницу Анну Александровну. Но она все же нашла в себе силы, чтобы рассказать о том, что произошло. Теперь у Орлова не оставалось и тени того мнения о ней, которое было в первые дни. Анна Александровна с большим мужеством и стойкостью исправила свою ошибку…
Раздался звонок телефона. Орлов снял трубку. Дежурный сообщил, что Слободинский просит разрешения поговорить с ним. Орлов хотел отказать, но передумал и дал указание привести арестованного. Он убрал со стола бумаги и закурил.
Ввели Слободинского. Он остановился, не сделав и шага от двери, и стоял там, узкоплечий, обрюзгший, выпятив живот, смотрел на Орлова из-под полузакрытых век.
— Садитесь!
Слободинский сел на край стула около стены, сложил руки и держал их на животе.
ebooksa