— Матвей, я не кукла на полке.
— Дай нам время.
Во взгляде Матвея ощущался электрический ток. Анна явственно чувствовала его. Как сгусток энергии, который почему-то осел именно в солнечном сплетении. А весы внутри продолжали качаться с бешеной скоростью. Но она улыбнулась в ответ:
— Матвей, я больше не жду тебя. Я живу.
Он кивнул. Неожиданно снял маску и растянул губы в улыбке.
— Что это значит? — продолжая смотреть на нее, уже без маски спросил Матвей.
— Завтра я уезжаю в Одессу, — пояснила она.
Его брови поползли вверх. Но вместо ожидаемого выпытывания или возмущения он театрально вскинул руки и воскликнул:
— Аня! Не убивай меня!
На ее лице проступило удивление.
— Пообещай мне, что не забеременеешь в Одессе! — По неизвестным причинам его настроение явно улучшилось. — А то с моим еврейским счастьем я определюсь, а ты беременна от другого! — продолжил он на высоких нотах и открыл дверь кабинета.
— Я буду очень стараться, — только и смогла ответить она.
Они шли по коридору к выходу.
— А когда ты вернешься?
— Не знаю. Может, в понедельник.
— Тогда придешь на ботокс? — улыбнувшись во все лицо, поинтересовался он.
— Я не знаю.
Они вышли на улицу. Августовский вечер обдал теплом. Матвей впился в нее взглядом и подарил озорную мальчишескую улыбку:
— Тогда до вторника? Я буду ждать тебя на ботокс!
Неожиданно развернулся и вприпрыжку вернулся в клинику. В один миг его силуэт исчез из поля зрения. Анна же стояла, ошеломленная его поведением. Она опять не понимала его. Но точно знала: равновесие, в котором она находилась последние три дня, исчезло. Ее внутренние весы качались без остановки — интенсивно.