Палачи, стреляющие мне вслед, с матами опустили стволы. Хотелось прокричать им что-нибудь типа «хер вам, суки, не возьмете!», но сил хватило только на то, чтоб показать средний палец.
Я вообще не ждал, что перед входом в подземные коридоры будет безопасная зона. Думал, найду спасение в темноте, но получилось еще лучше. Потому что я был уже на грани гибели.
Дышалось тяжело — я пробежал немалое расстояние, перепрыгивая через ловушки, и к тому же получил три пули в спину. Бронежилет выдержал мелкий калибр ПП, но это все равно было очень больно.
В изобилии повалились донаты — аудитории понравилось мое успешное бегство от палачей.
— Ни хрена себе, — сказал кто-то. — Две девятки, ты что ли?
Палачи, плюясь, развернулись и исчезли обратно в лабиринте. Я повернулся к тому, кто говорил, и увидел Бегуна-8. Рядом на земле сидел угрюмый Бегун-154 с перевязанным лицом.
— Вот это встреча, — сказал я. — Как дела, бегуны?
— Хреново, — буркнул сто пятьдесят четвертый. — Глаза лишился. Осколок, сука, воткнулся.
— Жив?
— Сам видишь.
— Тогда не ной. Радуйся, что жив. Давно вы здесь? — повернулся я к восьмому.
— Три минуты. Вот ждем, думаем, как туда сунуться…
Я немного пришел в себя и получил возможность осмотреться. Мы находились в блиндаже с несколькими входами, где земляные стены были укреплены исписанными бетонными плитами. Под «мы» я имею в виду не только себя, восьмого и сто пятьдесят четвертого, тут сидел еще десяток бегунов. Блиндаж был довольно большим — где-то четыре на шесть метров. У дальней стены в земле темнело два больших круглых люка. Оттуда доносились редкие, приглушенные хлопки выстрелов.
— На стенах есть что полезное? — спросил я, снимая рюкзак и доставая воду.
— Написано, что в левом коридоре проще. Вроде есть укрытия, — сказал восьмой. — Но в другом месте написано, что в правом проще.
— А причина?
— Не указали.
— Куда идет большинство?