Что именно вы ищете?
— Ты же знаешь. Мы ищем «Деи Глорию».
— Это понятно. Я спрашиваю — зачем? Тебе это зачем?
— Мне лично? Не учитывая интересы музея?
— Да. Не учитывая интересы музея.
Свет косо падал на ее веснушчатое лицо и высвечивал линии плававших в комнате завитков дыма от почти догоревшей сигареты. Игра света и тени придавала ее волосам оттенок темного золота.
— Этот корабль преследует меня уже давно. А теперь я, видимо, знаю, где он находится.
Так вот оно что. Кой чуть не хлопнул себя по лбу, как бы признаваясь в собственной глупости. Он посмотрел на фотографию в рамочке: Танжер, девочка-подросток, светлые волосы, веснушки, майка, едва доходящая до смуглых голых бедер, прижалась к груди пожилого мужчины — белая рубашка, короткая стрижка, бронзовая от солнца кожа. Лет пятьдесят, прикинул Кой. А ей — лет четырнадцать. Они сняты на фоне моря, и между девочкой и мужчиной определенно есть сходство — один и тот же лоб и волевой подбородок. Танжер улыбается в объектив, и глаза ее на фотографии куда более ясные и сияющие, чем теперь. Она словно в ожидании — подарка, открытия, сюрприза. Кой вспомнил: ЗУУ. Закон убывающей улыбки. Наверное, в жизни так улыбаются только в четырнадцать, а потом возраст замораживает губы.
— Стоп. Никаких затонувших сокровищ уже не существует.
— Ты ошибаешься, — сурово взглянула она на него. — Еще существуют.
Чтобы убедить его, она заговорила об охотниках за сокровищами. Эти-то существуют на самом деле, носятся со своими тайнами и старинными картами, рыщут в поисках сокрытого на дне морском. Роются в кипах старых документов в севильском Архиве Индий, бродят по музеям и портам с таким видом, словно попали туда случайно, пытаются что-то выведать, не возбудив подозрений и не выдав никому своих замыслов. Она сама знает таких, они заходят в дом номер пять на Пасео-дель-Прадо в поисках необходимых им сведений, стараясь при этом скрыть свои намерения; они просят показать им какие-нибудь архивные материалы или старинные карты, напуская дымовую завесу липовых данных, чтобы не обнаружить своих истинных целей. Один из них, очень симпатичный итальянец, даже стал ухаживать за приятельницей и коллегой Танжер — этим способом он хотел добраться до тех материалов, которые посетителям не выдают. Это люди необычные, интересные, авантюристы особого рода, мечтатели и честолюбцы. В большинстве своем они кажутся книжными червями, этакие толстячки-очкарики, и совсем не похожи на мускулистых, загорелых, покрытых татуировками героев кинофильмов и телерепортажей. Девять из десяти гоняются за несбыточными мечтами, и только одному из тысячи удается добиться своего.
Кой погладил Заса, глядя в его преданные глаза.
Ав, ав. Рукой он ощутил его благодарный вздох.
Влажное дыхание.
— Если ты мне сказала правду, на борту бригантины никаких сокровищ не было. Ты говорила про хлопок, табак и сахар.
— Это правда.
— А сейчас ты сказала насчет одного из тысячи, так?
Она кивнула за завесой сигаретного дыма. Еще раз затянулась и снова кивнула. Сейчас она смотрела сквозь Коя, так, словно его тут не было.
— Послушай. Кроме груза, на борту «Деи Глории» была тайна. Эти два пассажира, нападение корсаров… Понимаешь? Есть и кое-что еще. В архивах военно-морского флота я читала отчет того юнги… Там не все сходится… А потом это его внезапное исчезновение. Просто взял и испарился.
Она потушила окурок, придавливая его в пепельнице до тех пор, пока не погас самый последний крошечный уголек. Упорная девочка, подумал Кой.