— И давно ты знаешь этого типа?
Она помедлила ровно три секунды, прежде чем повернуться к нему. Пальцы руки, лежавшей на столе, сжались. Она убрала руку со стола и спрятала ее в складках юбки.
— Уже некоторое время, — сказала она очень спокойно. — Когда Палермо угрожал мне в первый раз, этот тип его сопровождал.
— Совершенно верно, — подтвердил Кискорос.
— Палермо использовал его, чтобы оказать давление на меня.
— И это совершенно верно.
Кой не замечал аргентинца. Он смотрел на Танжер.
— Почему ты мне об этом не сказала?
Танжер едва слышно вздохнула.
— Ты согласился играть по моим правилам.
— Что еще ты мне не сказала?
Она посмотрела на стол, потом — на площадь.
И снова повернулась к Кискоросу.
— В чем заключается предложение Палермо?
— Он предлагает встречу — Аргентинец взглянул на Коя, и тому показалось, что в этих лягушачьих глазах мелькнула насмешка. — Переговоры. На тех условиях, которые вы сочтете разумными. Ближайшее время он проведет в Гибралтаре, в своем офисе. — Он вынул из кармана визитную карточку и протянул ей. — Там вы его застанете.
Кой встал. Он оставил тужурку на спинке стула, не посмотрел ни на недомерка, ни на Танжер и пошел к лестнице, ведущей к собору. Голова у него горела, от ярости он сжимал кулаки в карманах. Случайно он прошел мимо молодых людей с гитарой, они передавали по кругу бутылку пива. По виду это были студенты, две девушки и четыре парня. На гитаре играл худой красивый юноша с сигаретой в углу рта, девушка, держась за его плечо, покачивалась всем телом в такт музыке. Вторая взглянула на Коя и улыбнулась ему. Все остальные посмотрели на него настороженно, когда она протянула ему бутылку.
Он отпил глоток, вытер губы тыльной стороной ладони и сел тут же, на лестнице, слушая гитару. Парень играл неважно, но поздним вечером, на полупустой площади, под пальмами и освещенным собором его мелодия производила впечатление.
Танжер с Кискоросом вышли из бара и направились к нему. На руке она несла сложенную тужурку Коя.
Вот дерьмо, подумал он. Я вляпался в это дерьмо по самые уши.
— Хороший город, — сказал Кискорос, глядя с улыбкой на молодежь. — Он напоминает мне Буэнос-Айрес.