Возвращение Титуса Кроу

В кольце Андромеды я обнаружил жизнь на всех семи планетах системы красного карлика. Пурпурные лучи угасающего светила нежно ласкали обреченные миры, наполненные удивительными обитателями. Так, на четвертой планете я насчитал сначала семнадцать форм жизни, однако, при ближайшем изучении — и любой зоолог подтвердил бы вам мои слова — оказалось, что все это разнообразие — просто различные фазы развития одного-единственного вида! Вспомните циклы жизни батрахиана, бесхвостой амфибии, или чешуекрылых, и, возможно, тогда вы не слишком удивитесь, если я скажу, что из семнадцати фаз две представляли собой нечто вроде минеральных осадков, шесть — напоминают разнообразные виды рыб, еще две — амфибий, три относятся к пожирающим друг друга обитателям суши, еще три — к летающим созданиям, а последняя породила целое царство растений, в то время как все предыдущие стадии (включая минеральные фазы) были животными! И для…

…поток времени в дальней и чрезвычайно чуждой вселенной, где, искажая пространство, нарушилась связь причин и следствий! А за ним… жизнь, как смертельная болезнь?..

…я упоминаю обо всем этом, Анри, чтобы помочь вам в первую очередь понять бесконечное разообразие и упорство жизни, но в основном в качестве введения к тому, что я…

Примечание: далее содержание почти целой ленты утрачено.

А. Д. М.

…Хиады, хотя тогда я об этом еще не знал. Должен вам сказать, что я не имел ни малейшего представления о месте моего убежища, ни во времени, ни в пространстве. Когда человек убегает от неминуемой смерти, особенно если это происходит в темноте, он устремляется в первую же открытую дверь, не очень-то задумываясь о том, какой прием его там ожидает. В одном я был уверен — это не Земля. Ничего похожего в предыстории нашей планеты я не знал!

Там в небе горели луны, Анри, странные луны, орбиты которых охватывали другие луны, так же как и сами планеты. Казалось, они двигаются по кругу или спирали. А звезды были черными! Пожалуй, эти чудовищные образы должны были мне сразу подсказать, где я нахожусь, но мой разум совершенно отказывался работать: вряд ли я был способен что-либо понять, и разве что — запомнить. Приятное умиротворение охватывало меня. Я снова освободился от Них, вампиров времени, Псов Тинд`лоси.

Итак, я страшно устал, а потому уснул мгновенно и спал без сновидений. Впрочем, мое сознание по-прежнему оставалось слитым с ментальным механизмом «часов», и поэтому я знал, что день прошел, солнце, или солнца, уже проделали свой путь по небу, и ночь опять опустилась на этот странный мир… Проснувшись, я снова увидел черные звезды, висящие в небе, и пепельного цвета луны, которые двигались по спирали в небесах цвета охры.

Я инстинктивно чувствовал, что мне не следует покидать корабль, ни на миг, потому что атмосфера этого мира убьет меня так же быстро, как погружение в серную кислоту. Не слишком приятная мысль…

…угнетенное состояние. Как мне описать его? Ощущение казалось таким же зыбким, как тусклый ночной ландшафт, зловещий и таинственный.

Вдруг мне показалось, что нужно приземлиться и подождать какого-то события. Я чувствовал — непременно должно что-то случиться. Порой подобное ощущение охватывает человека, когда он стоит на краю высокой скалы и смотрит на горизонт. Нет, не головокружение, а скорее предчувствие, неожиданное осознание бесконечности мироздания и собственной незначительности, а так же присутствия чуждых сил. Тени удлинялись затем укорачивались, постоянно странным образом разделяясь и сливаясь в лунном свете, а я все еще не мог понять, где нахожусь. Даже когда я поднял «часы» и двинулся вперед, медленно скользя над этим чуждым мертвенно-бледным, покрытым туманом ландшафтом…

…что молочный туман теперь клубился, как океанский прилив. Он стал морем колеблющихся дымов, белых, словно снежные купола грибов аманита и почти таких же мертвых, поднимающихся с поверхности какого-то едкого моря. Нет, не моря, а озера.

Я увидел его, когда мой корабль завис среди поредевших облаков. Тихое озеро, гладкое, как зеркало. Я смотрел на него, и душа моя сладко трепетала в неясном томлении, словно какие-то далекие воспоминания силились прорваться через толщу лет — и не могли.

У меня перехватило дыхание. Очарованный древними тайнами, мой разум оцепенел. Я чувствовал себя, как умирающий в последнюю секунду жизни; как ребенок, готовый покинуть чрево матери; как душа, ожидающая возрождения. Да, этот мир, или точнее, это озеро, вполне могло оказаться местом возрождения душ — или их кладбищем!

Теперь я узнал это место — Альхазред видел его мираж в аравийской пустыне, а Кастень — в Нью-Иоркском смоге; о нем знали Шрах, Тирни и другие. Каждый «спящий» хоть раз в жизни смотрел в его неподвижные воды. И разум смертного вряд ли в состоянии перенести это зрелище. В ужасе поднимаясь над озером, я заставил «часы» устремиться вверх с максимальной скоростью, прорываясь сквозь зараженную агонией атмосферу. Я чувствовал, как целая цепь имен из полузабытых древних мифов и чудовищных легенд заполнила мой разум.

Я думал о Демхе и Хали и знал, что они лежат внизу подо мной. Я ощущал его ядовитое дыхание даже поднимаясь в небо. Я слышал мелодии, которые Кассилда пела мертвым голосом, и знал, что на самом деле это странные завывания кого-то другого! Я чувствовал приближение Короля в Желтом и знал, что его изодранные кружева все еще закрывают Ихтил. Поднимаясь все выше и выше, я смотрел на желтую пылинку пляшущую на берегу озера в густой лунной тени, и видел среди раздувшихся призрачных грибов разрушенные башни потерянной Каркозы!

И затем началось то, чего я опасался: позади меня из едкого озера, от которого — по словам поэта — «…спящий бежит как от безвестного страха», высунулось огромное щупальце и потянулось к моему убегающему кораблю. Капли кислоты стекали и падали на безжизненный берег с конечности, принадлежащей единоутробному брату безмерного Зла, тому, кто насвистывал песни Кассилды. Хастур хотел схватить меня, выбросив щупальца из глубин своего заточения — озера Хали — но к счастью, слишком поздно!

Я поднимался все быстрее, полностью избавившись от обволакивающей мой разум лени, которая незадолго до того сковала меня и держала, пока меня не коснулись живительные лучи яркого Альдебарана.

Теперь, когда ужас Хали остался позади, и я мчался вперед — к Хиадам, я понял, что нахожусь не так далеко от родной планеты. Недалеко? Ну конечно, всего в шестидесяти четырех световых годах. Да, но в каком направлении лежит Земля? Я был уверен, что мои самые заветные…

Примечание.