Псы, волки и кара небесная

22
18
20
22
24
26
28
30

   - Что они были сиротами, - вывернулась Марисоль.

   - Послушай, - облокотилась на стойку Карола. - Какие-то странные у тебя подозрения. Мы - с Раулем - ни на секунду не задумываясь доверили бы падре Маурисьо всех своих детей.

   Ещё Рауля приплела, зараза...

   - Ты уверена? - артистически моргнула Марисоль. - После того, что случилось с бедной девочкой, я как-то засомневалась...

   - А что с ней случилось? - вскинула тонкие изломанные брови хозяйка кафе. - Это же не он толкнул её в овраг.

   - Но что-то стало причиной побега. Неужели она просто испугалась волка - в вашем-то посёлке?

   - Ирландского волкодава, - поправила Карола.

   - Что? - Марисоль даже вздрогнула.

   - У падре Маурисьо мать была ирландкой. Поэтому он ирландский волкодав, - с терпеливой улыбкой объяснила Карола.

   - Вот мне уже страшно.

   - Брось. Вы у себя в столице привыкли подозревать невесть что. Всякие скелеты в шкафу. А у нас здесь всё прозрачно и на виду. Лучше приходи на воскресную мессу, у тебя же такая нервная работа. Рауль мне рассказал, как ты отважилась на поиски вместе с полицией. Тебе нужно хоть иногда отдыхать душой.

   Второе упоминание Рауля вывело судью из себя:

   - Тем не менее ваш замечательный падре довёл воспитанницу до того, что нам пришлось вытаскивать её из ямы, где она валялась рядом с дохлым псом! Порядочный человек этого не допустил бы!

   - Больше не могу слушать эти бредни, - встал из-за стола мужчина лет тридцати пяти и вручил хозяйке деньги. - Извини, Карола, ничего личного, но я пошёл.

   - Я тебя понимаю, Луис, - Карола отсчитала сдачу. - Всего доброго.

   Сидевшая чуть поодаль парочка туристов с фотоаппаратами растерянно переглянулась и потихоньку ускорилась с едой.

   Стайка пожилых сеньор принялась измерять блондинку в сером косыми взглядами.

   - Ты кто такая, что так говоришь? - не выдержал полный мужчина за столиком в углу.

   - Я судья, - ответила через зал Марисоль. - И знаю, что говорю.

   - Понаедут из своих столиц, - проворчала женщина у окна, - и добрых людей оскорбляют.