Там, где цветет ликорис

Р

Т

В

Он не верит, пытается сделать искусственное дыхание, нажимает на грудь, слушает сердце, зажимает рану, пачкаясь в крови, которая на запах точь-в-точь, как та, которую он пил. Мир останавливается. Замирает. Перестает существовать.

— Монстр! Монстр! — крики Амори, как в тумане.

— Успокойся! — отец. Что? Тут есть отец. Алексис переводит невидящий взгляд и различает старика.

Отец. Он поможет. Он знает, как. Алексис подрывается, несколькими рывками приближаясь к нему и моля:

— Расскажи, мне, как его оживить! — он вцепляется трясущимися руками в рубашку отца и слышит треск ткани. — Как это сделать? Ты знаешь, ты же знаешь, знаешь, прошу, знаешь же! Прошу тебя! Прошу, прошу, прошу, — он бредит. Сходит с ума окончательно.

Должен быть выход! Должно быть что-то, что поможет.

Старик что-то говорит ему, но его слова перекрываются громогласным голосом, идущим отовсюду:

— Нам пора, Пташка моя, поиграли и хватит. Нас ждет увлекательная жизнь.

Варкаан.

Алексис поворачивает голову, фокусирует взгляд на Звере, шипит, отрывает руки от подранной когтями ткани. Идет, шатаясь, и всматривается в лицо того, кто отобрал у него все. Жизнь рядом с родителями — обоими родителями! — друзей, родину, человеческий образ. А теперь и Марка отобрал. Он идет медленно, но твердо. Вытирает слезы вымазанными в крови ладонями и не останавливается.

— Пташка, — Варкаан протягивает к нему руки.

— Больше меня тут ничего не держит, — как изломленный до конца, говорит Алексис и целует руку Зверя. Приближается вплотную, заглядывая в янтарные глаза. — Ты моя вечная любовь, — шепчет, обнимает. — Жаль, что вечность кончается так быстро, — и со всей силы втыкает нож в спину, проворачивает ручку, слушая хрипы.

Скалится, держит рукоять, вжимая со всей болью, всей злостью и отчаянием, собравшимся внутри. Но Варкаан одним движением отбрасывает его от себя. И в следующий миг Алексис ощущает, как его шею сильно сдавливают когтистые лапы. Он вырывается. Борется. Варкаан кашляет кровью и что-то неразборчиво шепчет. Не отпускает.

Перед глазами нечетко, круги-круги. В груди судороги, руки на шее крепки — не отодрать.

Он задыхается, но рад, что оба Зверя умрут в один день. Так будет лучше. Ему незачем существовать в мире, где он потерял Марка, и потеряет всех остальных — переживет их, скитаясь после по миру в одиночестве. Лучше так. Лучше уйти в небытие.

К Марку.

Но вдруг выстрел. Один, второй. Руки на его шее слабеют. Алексис оседает, падает на колени, хватается за шею и плачет. Варкаан перед ним заваливается на землю. Выстрел, еще и еще. Варкаан душераздирающе кричит, пытаясь дотянуться до него руками — обнять на прощание или утащить с собой. Вспышка. Тело сгорает в янтарном пламени. Тлеет, тлеет, исчезает, развеивается по ветру, не оставляя и следа в рассветных лучах этого мира.