– Да? – непритворно удивился «казак». – У меня всегда сразу все по полочкам раскладывается… – он поднял глаза к вечернему уральскому небу, словно вдруг задумавшись. – Только знаешь, я, похоже, в этом потоке времени второй половиной XVIII века как-то особо не интересовался. Помню, что вроде был такой разбойник Пугачев, а как там у него сложилось с Оренбургом… Впрочем, есть же универсальное средство, – заметил он тут же, отступив к стене – уже босиком, оба валенка давно валялись на траве возле тулупчика – и принявшись шарить пальцами в вентиляционном продухе. Через несколько секунд в его руке оказался смартфон – его собственный, оставленный здесь перед заброской в прошлое. – Посмотрим в Википедии – вроде в этом потоке она не менее популярна… – явно довольный своей сообразительностью, заявил «казак».
Не прошло и минуты, как он уже читал вслух:
– «…перебежчик, имя которого история не сохранила, сообщил Пугачеву о ведущем в крепость с берега Яика подземном ходе. В ночь на 13 ноября отряд казаков проник по нему в Оренбург и открыл ворота основным силам повстанцев. После короткого боя город пал. Уцелевшие его защитники были подвергнуты пыткам и затем казнены…»
– Несколько тысяч человек… – прошептал Петруха.
– Погоди, тут дальше интересно, – поспешил перебить его товарищ. – «Пугачевцы рассчитывали захватить в Оренбурге значительные запасы оружия, но, вопреки их ожиданиям, таковых в павшей крепости не оказалось. Зато в подвалах нашлось немалое количество хлебного вина, которым повстанцы самозабвенно принялись отмечать победу. Пугачев пытался урезонить соратников, но не преуспел в этом и счел за благо присоединиться к общему веселью. К вечеру среди повстанцев не нашлось ни одного, кто мог бы уверенно держаться на ногах. Караулы не были выставлены, и, когда ночью к крепости подошел корпус бригадира Корфа численностью 2.500 человек с 22 пушками, оказать ему сопротивление оказалось некому. Недавние победители были схвачены спящими – вместе со своим незадачливым предводителем… Лишившись лидера, восстание пошло на спад. Некоторое время разрозненные очаги бунта еще полыхали, однако…» Понятно, короче, – оторвался от чтения «казак». – Пожертвовав гарнизоном Оренбурга, Орден спас множество других жизней – вместо того, чтобы длиться три долгих года, кровавое восстание начало сдуваться уже с ноября 1773-го. Видимо, в этом и был смысл. Ну, что, доволен? – с усмешкой посмотрел он на Петруху.
– Наверное… Не знаю… – пробормотал тот в задумчивости. – Смысл же – он не может находиться в прошлом. «Ради лучшего будущего» – так ведь? Но что-то я не вижу вокруг особых изменений. Те же улицы, те же дома – даже автомобиль, который меня чуть не сбил – и тот, кажется, знакомой модели. И где же обещанные перемены к лучшему?
– Не путай лучшее будущее с лучшим настоящим, – покачал головой «казак». – Конечный результат работы Ордена мы с тобой едва ли увидим. Что же до изменений – то они наверняка есть, просто поток времени слишком инерционен, слишком тяготеет к однажды проложенному руслу, чтобы они вот так вот сразу бросались в глаза. Но то, что предписала Машина, мы исполнили – значит, сделан еще один шажок в нужном направлении. А внешние проявления – это все уже сугубо вторично. Скажешь, я не прав?
Что на это возразить, у Петрухи не нашлось.
[1] Прямой крепостной вал, соединяющий два бастионных сооружения
Глава 1
Люди любят разглагольствовать о том, как начнут новую жизнь – с ближайшего понедельника, с 1 января, по окончании отпуска или, наоборот, после увольнения с нелюбимой работы… Кажется, я знаю, почему у многих эти планы так и остаются нереализованными. Должно быть, общее количество шансов изменить свою судьбу, отпущенное человечеству свыше – строго ограничено, и львиная их доля попросту перехватывается мной.
Моя жизнь обновляется чаще, чем программное обеспечение топового смартфона. Причем, строго раз в месяц – в ночь с первого его четверга на первую пятницу. Иногда изменения незначительны: по утру вдруг оказывается, что обои на стенах в коридоре квартиры из светло-зеленых сделались темно-синими или холодильник на кухне, в котором накануне совершенно точно оставалась пара бутылок пива, теперь забит исключительно минералкой. Ну да последнее, наверное, со многими случалось, разве что не по столь четкому графику…
Но бывают пертурбации и посерьезнее. Одиннадцать раз у меня вдруг менялся домашний адрес (правда, всякий раз ночной «переезд» ограничивался границами Москвы), трижды – место учебы (все по юридическому профилю, но, согласитесь, одно дело МГУ, в который я три года назад каким-то чудом поступил на бюджет, и несколько иное – платная заочка в областном заборостроительном, где мне, впрочем, тоже задержаться не довелось: пятничная ночная судьба перебросила в Высшую школу экономики, а уже оттуда – в Университет имени Кутафина).
Или вот как-то, еще в школьные годы, у меня вдруг появился пятилетний младший брат, успевший за месяц «достать» меня по самое «не могу» – стыдно признаться, но я был несказанно рад, когда Ленька (так его звали) благополучно исчез.
А вот потеря родителей меня потрясла – почему-то я никак не ожидал, что моя «перепрошивка» способна затронуть и их. Но чуть больше года назад – мне как раз исполнилось девятнадцать – вдруг оказалось, что мама с папой уже три месяца как погибли в автомобильной аварии. Честно говоря, я до сих пор жду, что в одно прекрасное пятничное утро они вернутся в мою жизнь, словно и не уходили из нее никогда…
Но сами перемены, даже столь роковые – это еще полбеды. С ними можно и свыкнуться. Однако штука в том, что, просыпаясь утром в новой жизни, всякий раз я ровным счетом ничего о ней не знаю. Прежнюю реальность помню отчетливо – но в чем-то эти воспоминания всяко уже не актуальны. Хорошо – если лишь в части последних результатов игры любимой хоккейной команды (когда-то, кстати, это было «Динамо», а потом почему-то раз – и стал ЦСКА). Вот и думаешь: а ну как окажется, что у меня теперь, к примеру, законная супруга и двое детей?
В детстве из-за всех этих казусов с памятью меня какое-то время держали за умственно отсталого. Водили по врачам – но седые доктора лишь руками разводили: феномен сей, мол, современной медицине не по зубам. Выход из положения я был вынужден искать самостоятельно – и, представьте, нашел! Не сразу, методом проб и ошибок – но нащупал. Оказалось, что, если накануне очередной судьболомной ночи письменно составить подробное описание своей жизни – кто я такой, где живу, с кем общаюсь, ну и все такое, включая пароли от аккаунтов в интернете, а утром эти заметки прочесть – отражена в них окажется уже новая, доселе неизвестная мне данность.
В результате, за прожитые в таком режиме годы у меня накопился немаленький такой текст-автобиография. Важно было лишь хотя бы символически обновить его в четверг