Одноклассники

Убивать Вадима, конечно, не станут, иначе долг отдавать просто некому будет, но вот избить до полусмерти, могут запросто.

Впервые за многие годы, я взяла в руки телефон и первой набрала мужу.

Он ответил после второго гудка.

— Да, ласточка моя! Слушаю! — ответил муж вполне бодро и радостно. — Неужели соскучилась и волнуешься, что задержался?

— Не соскучилась, но учитывая вчерашние обстоятельства, волнуюсь, да. Ты где?

— Уже подъезжаю. Открывай ворота и встречай у дверей.

Облегченно выдохнув, пошла в коридор к пульту управления домом, нажала на кнопку, отпирающую и открывающую ворота, отперла двери и вышла на крыльцо. Люблю вечернюю, летнюю прохладу в нашем бору. Воздух свежий, бодрящий, и одновременно пьянящий запахом хвои и трав. Сколько не вдыхай полной грудью — не насытишся.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Вадим даже в гараж машину загонять не стал. У крыльца оставил.

— Ай, глаза мои! Что вы видите! — радостно запел муж, едва успел выйти из машины. — Даже на крыльцо вышла встречать, радость моя!

Я шумно выдохнула, он, как всегда, все понял по-своему.

Хотела зайти домой — не дал, резко оттеснив к стене, прижимаясь ко мне всем телом.

— Скучала, малышка? Ну, признайся… — прошептал хрипло, обжигая кожу лица углубившимся дыханием и дерзко и по-хозяйски закидывая мою левую ногу себе на бедро.

Глава 22

— Ты не звонил целый день. Естественно, я волновалась! — призналась совершенно равнодушным тоном.

Мне не удалось уклониться от страстного поцелуя, но зубы, я не разжала, несмотря даже на то, что меня довольно болезненно ущипнули пониже спины.

Вадим часто использует этот подленький прием, чтобы я, вскрикнув, разжала зубы, и он смог пропихнуть свой язык мне в рот. В некоторых местах на бедрах, у меня уже даже кожа загрубела.

Мой организм, сам научился защищать себя от боли, а мое сознание привыкло к ней и уже не реагирует.

Раздраженно оттолкнула мужа, благодаря вирусу, теперь имею на это полное право.

— Знаешь ведь правила — прежде всякого контакта, нужно хорошо умыться. — Строго заявила я. — Я не хочу еще две недели проваляться в бреду, с температурой тридцать девять.

— Иду, иду. Прости, не удержался.