Отбежал по крыше метров на десять влево, высунул ствол и засадил в корму огрызающегося броневика. Ещё. И ещё.
— Да где этот сучий бак.
На четвертый раз попал. Рвануло неслабо. Но огонь быстро погас. Система пожаротушения сработала.
Пашка принялся обрабатывать башенку пулемётчика.
Та начала разворачиваться в сторону стрелка.
Но ещё не успел пулемёт бэтээра навести прицел на противника, как у него исковеркало ствол, заклинило башню и один бронебойно–зажигательный, прошив таки десятимиллиметровый слой стали, влетел внутрь. Короче — куча неприятностей.
Дугин очередью прошёлся по двигательному отсеку. Внутри у машины что–то громко хрустнуло и БТР, дёрнувшись, заглох.
— Короткий, поработай с высаживающимся десантом. Если он есть.
Пашка поволок свой пулемёт на старое место.
С другой стороны, с торца здания, Бабка, укрывшись за бетонным бордюром, высунула руку и отправила вниз гранату. Грохнуло. Она, таким же манером, отправила вторую. Посидела, сощурившись, приподняв бровь, прислушиваясь к дару. Удовлетворённо кивнула и на четвереньках поползла к Пашке.
— Ты кого это там?
— Ещё один пикап. Прямо у стены.
— Готов?
— А как же.
Колонна стояла на месте, и огрызалась из амбразур автоматным огнём.
Пулемётчиков каравана давно повыбили. Гранатомётчики тоже валялись на асфальте у колёс грузовиков.
Пашка поменял Корд на Сайгу и обработал из неё муровских автоматчиков, залегших за ёлочками у памятника Ленину. Положил всех. Причём снова отметил, что отрабатывал по привычке в глаз. Оправдался сам перед собой.
— Ну, что тут поделаешь. Такой уж у меня организм-с…
По Первомайке, в сторону сбербанка, бежали два обгоревших бойца из полыхавшего уазика.
Не добежали. Увы. Не судьба.