Скорый как-то, сам не понимая как, притушил. Зверюга глубоко и даже разочарованно вздохнула, снова улеглась на пол изакрыла глаза.
- Хорошо, Пашенька, хорошо. Теперь вовсе погаси мозги.
- Бабка, у него нет мозгов.
- Ну, погаси то, что там есть…
И Дугин надавил на голубизну. Она сначала не поддавалась, упруго возвращаясь к своему начальному виду, но Павел усилил нажим, и свет в черепушке подопытного окончательно померк.
Кондрат захрипел, повернулся набок, вытянул конечности и мелко затряс ими в предсмертной судороге. Через десяток секунд - затих.
Пашка попытался вернуть интенсивность процессов к прежнему уровню. Получилось. Тварь подняла голову и заводила ею из стороны в сторону, как пьяный мужик. Медленно, покачиваясь, встала на четвереньки и глухо рыкнула.
Павел снова погасил голубое свечение. На этот раз резко, ударом.
Кондрат упал как подкошенный и больше не шевелился.
Пашка попробовал ещё раз воскресить урода. Нет. Ничего не вышло.
Отлип от Бабки.
- Вроде всё…
- Лифчик застегни, - попросила Бабка. И пока он ковырялся с бюстгалтером, рассказывала подругам впечатления.
- Прикиньте - он его умертвил… медленно так удавил, со вкусом. А когда он сдох - снова воскресил… Господи, у меня внутри что-то дрожит. Я такого никогда не видела… А потом резко - тресь и готово. Кондрата - кондратий приобнял…
Одёрнула футболку и похвалила Павла:
- Ну, что сказать. Можешь… Силищи в тебе немеряно. Пожалуй и элиту успокоишь.
Остальные женщины видимо отслеживали процесс своими дарами. Каждая по своему. Но все трое молчали, шокированные представлением.
Бабка, застёгивая гимнастёрку-комуфляж, крикнула на пищеблок:
- Варя! Принеси что-нибудь перекусить!
- Борщ? Котлеты? Салат? - откликнулась повариха.