- Так… Ладно… Ленка, пошли. Убивать тебя будем.
- Подождите! Мы же вроде договорились! Если вы меня отпустите, то я буду молчать!
- Так то оно так, конечно. Но где гарантии твоего молчания?... Понимаешь, - с одной стороны твоё слово, а с другой - моя бригада и ещё три экипажа. И ещё Приют, где живёт и работает куча народа. Я семь лет отлаживала эту систему, и я не могу ею так рисковать. Где гарантии? Нет гарантий. Так что… Извини.
- Вот я вляпалась, - огорчилась Осипова.
- Так… Ладно… Грузите её. И к болоту… Место тут какое хорошее. Болота кругом. А пахнет свежестью и яблоками… Ну всё… Поволокли.
На краю болота Бабка спросила у Елены:
- Ленка, если ты верующая, можешь помолиться.
Осипова ответила раздражённо:
- Да кончайте уже!
Усыплённая Пашкой до смерти, Осипова ушла в трясину, разбив плёнку ржавчины на воде…
Постояли плотной кучкой, полюбовались на восхитительный закат. Бабка приобняла Пашку:
- Красиво…
Вздохнула.
- Я начинаю получать от этого удовольствие…
- А раньше ты что, - закатов не замечала?
- Да я не про закат. Я про эти… экзекуции. Никогда не думала, что такое мне может понравиться. Какое-то острое ощущение победы добра… Умиротворение от свершения правосудия…
Бабка подняла лицо, посмотрела Пашке в глаза.
- Ну вот, казалось бы чего проще, - Беда же сказала, что она врёт. Ну и всё. Тесаком по балде и привет. Но вот эта игра, как кошка с мышкой, перед тем как съесть… Паша, может я больная. Или я превращаюсь в какое-то чудовище.
- Она вела себя мужественно. Жалко.
- А тебе, я вижу, тоже нравится этим заниматься?