Они получили то, о чем всегда мечтали, — устроились на покой в бунгало на берегу моря.
Я въехал в открытые ворота ипподрома и остановился у весовой. Вылез, потянулся и пошел к дверям офиса управляющего.
Постучал — никакого ответа. Подергал ручку — заперто. Та же картина в весовой и во всех остальных помещениях.
Я решил посмотреть на скаковые дорожки и направился вдоль трибун к полю ипподрома. Сибери по официальной классификации относился к третьей группе — ниже, чем Донкастер, и выше, чем Виндзор. Классификация имеет значение, когда встает вопрос о дотациях ипподрому из специального фонда Леви.
Но трибуны не тянули на третью группу: деревянные скамейки под проржавевшей жестяной крышей, продуваемые ветрами со всех сторон света. Правда, скаковые дорожки доставляли радость и жокею, и лошади. Я всегда жалел, что остальные условия на этом ипподроме не соответствовали уровню его поля.
Возле трибун тоже никого не было, но в дальнем конце скаковой дорожки я заметил нескольких человек и трактор. Нырнув под ограждение, я прямо по траве направился к ним. Почва была идеальной для ноябрьских скачек: мягкой, но пружинящей под ногами, как раз такой, о какой мечтают тренеры. Разумеется, при обычных обстоятельствах. Но в настоящее время дела сложились так, что большинство тренеров, как и Марк Уитни, предпочитали посылать лошадей на соревнования в другие места. Ипподром, который не нравится владельцам скакунов, не нравится и зрителям, которые приезжают на них смотреть. И доходы Сибери год от года падали, а расходы росли, и постепенно ипподром приходил в упадок.
Размышляя о печальной картине, которую нарисовали цифры прочитанных мной балансовых отчетов, я подошел к работавшим людям. Они лопатами снимали верхний слой земли и грузили его на трейлер. Еще у трибун я почувствовал неприятный запах, здесь же он стал гораздо сильнее.
Почти на всю ширину скаковой дорожки и ярдов на тридцать в длину расползлось неправильной формы пятно выгоревшей, мертвой земли. Меньше половины отравленного дерна уже сняли, под ним лежала серовато-белая глина. Но еще оставался огромный загрязненный участок. Я подумал, что рабочих явно недостаточно, чтобы за восемь дней заменить почву и подготовить грунт к скачкам.
— Добрый день, — поздоровался я с рабочими. — Ну и ужас!
Один из них воткнул в землю лопату и подошел ко мне, вытирая руки о штаны.
— Кого вам надо? — не слишком вежливо спросил он.
— Управляющего ипподромом. Капитана Оксона.
Его манеры сразу стали более вежливыми.
— Его сегодня здесь нет, сэр. О! Ведь вы Сид Холли?
— Правильно.
Последовала еще одна перемена, на этот раз рабочий прямо засиял от братской любви.
— Я десятник, — ухмыльнулся он, — Тед Уилкинс. — Я пожал его протянутую руку. — Капитан Оксон уехал в Лондон. Он сказал, что вернется завтра.
— Неважно. Я просто проезжал мимо и решил заскочить, посмотреть на несчастный старый ипподром.
— Смотреть тут не на что, — горько проговорил Уилкинс.
— А что именно произошло?
ebooksa