Горячее сердце, холодный расчет

22
18
20
22
24
26
28
30

«Им пора заводить ребенка, пока они не превратились в принципиально бездетную, постоянно сюсюкающую парочку, полностью занятую друг дружкой и не желающую распылять свое внимание на кого бы то ни было еще», — подумала Ритка и улыбнулась ей в ответ.

— Ах, mon Die, ну почему же мне не перепало от Софии чуть-чуть больше этих противоударных русских генов? — стенал Антуан, прихлебывая мутную «алкозельцную» воду из высокого стакана.

— Сейчас он придет в себя, и его снова можно будет выносить, — пообещала Наташа, жестом приглашая Ритку присаживаться к столу.

— Эй, мадам, я понимаю русский. Ты не забыла? — проворчал Антуан, вставая из кресла.

Наташа разлила кофе по чашкам и пригласила их к столу. Ритка вновь почувствовала некоторую неуверенность — приехала, понимаешь ли, нарушила людям размеренный ритм жизни: Поль вон как ужаленный ускакал на работу, Антуан, бедняга, умирает от похмелья, у Наташи наверняка тоже свои дела имеются. Вместо чего ей придется таскать русскую гостью по музеям и магазинам.

— Хочешь еще кофе? — спросила Наталья.

— Нет, спасибо. Я, наверное, тоже пойду собираться, — откликнулась Ритка. — Надо не забыть фотоаппарат, буду настоящей туристкой.

— Ну, давай, а то нам этого пострадавшего надо еще отвезти на работу. Он в таком состоянии за руль не садится, — сказала Натали.

Шероховатости утреннего общения сгладились, как только все погрузились в машину. Уют салона новенького «Ситроена», приятная музыка французских шансонье и возможность молча любоваться красотами города сделали свое дело. Рита решила, что раз уж у них турпоход по парижским достопримечательностям, то ей следует одеться более демократично. Поэтому она выбрала из своего гардероба черные классические брюки, серый кашемировый свитерок и замшевый пиджак. Наталья поверх своего утреннего наряда накинула какую-то блестящую черную куртку и повязала шейный расписной платок. Она вела машину очень уверенно, правил не нарушала: останавливалась на мигающий зеленый, принимала ряды, которые требовала разметка и указатели.

— Марго, ты водишь машину? — спросил Антуан.

— Да, у меня даже была отличная японская машина — «Тойота Марк II», — похвасталась Ритка. — Потом я ее, правда, продала, но думаю, что скоро куплю новую.

Воспоминание об утрате больно резануло ей по сердцу, но она заставила себя прервать страдание на корню.

— Опять японскую? Но ведь в ней руль справа! — полуобернулся к ней Антуан.

— Ну и что? Какая разница, где руль, если ты умеешь ездить? — влезла Наташа. — Тем, кто ездить не умеет, даже левый руль не поможет!

— Une minute! Это ты на кого делаешь намек? — насторожился Антуан.

— Рита, если этот тип предложит тебе покататься по ночному Парижу, не соглашайся! — страшным голосом посоветовала Наталья. — Мало того что он маньяк и любитель русских женщин, так он еще и ездить не умеет!

— Не слушай ее, — захохотал он, — она ревнует!

— Брысь из моей машины, жалкий врун, — велела Наталья и припарковалась у бордюра.

Они нежно расцеловались, и Антуан выскочил из машины. Он помахал дамам ручкой и бодро зашагал в направлении белоснежного здания с огромными крутящимися стеклянными дверьми. А Ритка, по приглашению Наташи, пересела на переднее сиденье.

— Вашим отношениям можно только позавидовать, — подала Ритка голос.