Камень. Книга шестая

— Не могу знать, господин капитан.

— Тогда предположите.

— Близость такого милого создания совсем вскружила мне голову, господин капитан, так что на часы я не смотрел, а жил мгновеньем.

— Ясно. Смею предположить, курсант, что и про километраж вас спрашивать бесполезно? — хмыкнул он. — Постойте-ка, я угадаю: кроме прекрасных голубых глаз Панцулаи, вы не видели ничего вокруг? Хоть и тащили вы девушку у себя на спине? Верно?

— Так точно, господин капитан. А глаза у Панцулаи действительно красивые, это вы верно подметили.

— Понятно. Хорошо, курсант, пусть будет по-вашему. — Капитан повернулся и жестом руки подозвал к себе первого попавшегося на глаза молодого человека. — Зверев, Климов, давайте сюда браслеты. А теперь слушайте приказ…

И все равно, как правильно заметил наш курсовой офицер, мне было скучно, даже когда к Звереву с Климовым присоединился Дударев. Когда молодые люди в очередной раз оказались на утоптанном снегу, Уразаев вздохнул, оглядел собравшийся вокруг нас курс и крикнул:

— Панцулая, ко мне!

Протиснувшаяся из-за чей-то спины девушка подбежала к нам:

— Господин капи…

— Отошла? — спросил он.

— Так точно, господин капитан, — кивнула она.

— Браслеты снимайте и на позицию вместе с этими тремя.

— Есть!

— Начали!

А вот Елена сумела меня удивить, работая на вполне приличной скорости, да и рукопашкой она владела на хорошем уровне, отдавая предпочтение ударной технике, а гибкость позволяла ей бить практически из любого положения. Я даже специально подставился несколько раз под ее удары, пытаясь оценить их силу, и Елена не подвела — до воеводы по крепости доспеха ей было, конечно, еще далеко, но вот на хорошего витязя она вполне тянула уже сейчас. Если у нее еще и со стихией все так же отлично, Панцулаю, как и говорил Зверев, действительно ждет блестящая карьера, особенно после этого элитного училища, только вот почему у девушки с физухой так плохо? Ладно, потом узнаю, но генералу Орлову обязательно про этот талант расскажу.

Зверев с Климовым и Дударевым после моих толчков снова повалились в снег, а Панцулая захрипела и принялась стучать ладошкой по моей руке, даже не пытаясь вырваться из удушения.

— Закончили! — рявкнул Уразаев. — Поняли теперь, к чему стремиться надо?

— Поняли… Поняли… — зашумел курс.

— А теперь привели себя в порядок, построились и дружно зашагали на большой плац.