— Не до конца, — поморщился тот. — Есть ещё что спускать, слишком много за эти годы накопилось.
— Понятно, — хмыкнул император. — Даю тебе время до понедельника в себя прийти, а там извини — работать пора, да и пить тебе надо завязывать, а то ты меня пугать уже начинаешь. Договорились?
— Договорились, — буркнул Александр.
— Как там Алексей?
— Еще не уточнял, времени не было.
— Времени у тебя не было? — опять насупился император. — А твой сынок времени даром не терял. Я Пафнутьеву приказал тебе ничего не говорить, сам хотел обрадовать. Садись и смотри. — Он указал на плазму.
Через десять минут экран плазмы погас, а цесаревич повернулся к императору и сказал:
— А что, нормальный ход. Теперь за репутацию нашего гордого Алексея я спокоен. Это он заставил Ушакова все это организовать?
— Хуже, — ухмыльнулся Николай. — Тот сам все это устроил.
— И где генерал? Надеюсь, не в Бутырке? А то ты можешь…
— На месте твой Ушаков и даже при погонах. Получил устное внушение.
— А Удовиченко?
— Тот не при делах. Саша, а ты ничего странного в записи не заметил?
— Ты
— А оно тебя правда волнует? После совета рода-то? — Александр никак не прореагировал на слова отца. — Хорошо… — И он проговорил то же, что и раньше жене и брату. — Надеюсь, ты не поделишься этой информацией с Алексеем?
— Не поделюсь.
— Очень хорошо. — Император встал и подошел к окну. — А пока пусть малец куражится, но под твоим чутким отеческим контролем. Меня сейчас другой вопрос волнует: как бы родичи не взбунтовались после другого его обещания.
— Ты имеешь в виду отказ Алексея их
— Именно. — Император повернулся к сыну.
— Отец, я тебя не узнаю! — цесаревич откинулся в кресле. — Род против тебя никогда не пойдёт. Самое большее, что они могут, — это постоянно ныть и доставать нас этими просьбами.