— Приступай к выполнению.
— Есть. Деда Михаила захватите?
— Обязательно. Вместе с Григорием и Константином.
— Жду!
Убрав телефон в карман, я повернулся к братьям и Сашке Петрову:
— Срочно переносим холст в гостиную на место, где висел портрет князя Пожарского, и готовимся к приезду императорской четы с сопровождающими лицами. — Теперь я смотрел только на братьев. — Увольнительная продляется на неопределенный срок.
— Круто!
— Шура, надо переодеться в костюм, как и мне, но сначала портрет.
— Понял, — судорожно кивнул он и заметался по гостиной, вернее, по мастерской.
Оставив братьев присматривать за другом, я отправился к Михееву и на кухню предупреждать о высочайшем визите. Через десять минут особняк стал напоминать потревоженный улей, даже с улицы доносились какие-то резкие команды Михеева.
— Что за ерунда происходит? — в гостиную моих покоев завалился явно заспанный воспитатель.
— Скоро состоится презентация портрета государя, — хмыкнул я и объяснил ситуацию. — Прохор, если это мероприятие пройдет без моего участия, а, скажем, на неделе, когда я в училище париться буду, Сашку разорвут с этими портретами! И первая, кто это сделает, будет государыня! А он и отказать ей не сможет! — закончил я.
— Мог бы и с отцом как-то насчет Сашки договориться, чтоб присмотрел… — буркнул воспитатель. — Он-то и государыне в легкую откажет, за ним не заржавеет.
— Черт! Не подумал… — вздохнул я. — Спасибо, что подсказал.
— Обращайтесь. Чем еще могу помочь?
— Можешь, Прохор, еще как можешь! И в таком вопросе, к решению которого у тебя явно будет лежать душа. Надо бы в погребок наведаться, а то гости уже веселые приедут и возжелают продолжения банкета, вот и…
— С этого и надо было начинать! — С воспитателя слетели последние остатки сна. — А то опять эти детские интриги… — он развернулся и направился к выходу. — Все будет в лучшем виде, не переживай! И поздравляю с победой, сынка!
— Спасибо!
Высоких гостей мы, понятно, встречали на крыльце, после чего проводили в гостиную, где их уже ждал небольшой стол с алкоголем и легкими закусками. Минут пятнадцать было потрачено на обязательные разговоры под рюмочку, после чего мы дружно направились в тот угол гостиной, где пока еще без подсветки висело искомое произведение искусства. «Честь» включить лампу досталась автору, после чего он скромно отошел в сторону и замер в ожидании реакции заказчика и близких к нему лиц.
Не было никаких охов и ахов, не было вообще ничего, просто стояла тишина, пока император шумно не выдохнул: