Алмазы Джека Потрошителя

Сдаться. Впустить Милославу не только в дом, но и в офис?

Тук-тук – каблуки по паркету. Скрип двери. И знакомый, с хрипотцой голос:

– Здравствуй, Герман.

– Герман Васильевич, – поправляет он. – При посторонних. – Секретарша исчезает за дверью, оставляя наедине. – Поговорим? – предлагает Герман, указывая на кресло.

Милослава садится на стул.

– Я не уверен, что ты справишься, но Кирилл просил дать тебе шанс.

– Я справлюсь.

Ожидание во взгляде. Надежда.

– Тогда удачи.

Уходит. Работает. И хорошо работает, подстегивая себя и других какой-то неестественной злостью. Движется по карьерной лестнице и движет Кирилла, толкает вперед. Герман следит.

Ждет.

Страшно ли ему? Скорее жутко. Упрямство этой женщины поражает. И что будет, если она доберется до вершины? Потеснит Германа, расчищая место собственному никчемному муженьку?

– И вы отказали ей от фирмы?

– Да.

– На каком основании?

– Попросил заняться Верой. Девочка растет без матери, доверить могу лишь близкому человеку и все такое… Она и согласилась. Быстро. Не ожидал, честно говоря.

– Вы дали ей надежду. Дочь доверили. Дом доверили. Еще немного, и вы наконец поймете, что нуждаетесь в ней.

– Чушь какая. Но с Верой они и вправду подружились.

Вера была слабым ребенком. Родившись недоношенной, она часто и подолгу болела. Поздно начала ходить, заговорила и вовсе в два года, когда Гречков уже надежду потерял.

Ей не нравилось в детском саду и дома тоже.