Офелия согласится.
Это будет честно, но солнце откажется выходить на небо, и день наполнится снегопадом и сумраком.
Наступит зима.
В этой комнате солнце создадут искусственно. Множество ламп дневного света. Французские окна. Светлый тюль с золотыми звездами. Игрушки.
Множество кукол с вырезанными глазами.
И светловолосая девочка, сосредоточенно ковыряющаяся в панцире черепахи ножом.
– Анечка, смотри, дедушка приехал.
Девочка отложила нож и медленно поднялась. Движения ее были заторможены, а глаза – пусты.
– Смотри, милая, что я тебе привез. – Дядя Паша встал на колени и протянул странное ожерелье из ящерок и камней. – Правда, красивое?
Девочка завороженно уставилась на алмазы.
Синий. Зеленый. Красный. Желтый. Синий… было немного щекотно. И больно. И в волосах чесалось. А еще стало страшно, а потом хорошо.
– Дай, – попросила девочка. И дедушка отдал. Застегнул на тоненькой шее.
– Теперь все будет хорошо, – пообещал он.
И Анечка согласилась: да, хорошо. Ей хорошо. Очень тепло и немного страшно быть в комнате сломанных игрушек. Кто их поломал? И зачем?
Она спросила у дедушки, и тот, улыбнувшись, ответил:
– Другая девочка. Очень-очень злая. Но мы все исправим. Больше не будем звать ее в гости, да?
– Да!
В глазах дедушки стояли слезы.
– Деда, не плачь, – попросила Анечка, обнимая его за шею. – Деда хороший…
В депозитарном хранилище царила привычная прохлада. Гудел кондиционер. Беззвучно поворачивались камеры наблюдения. Дремали встроенные в пол и стены датчики.